Экзамен приключения шурика профессор лопух

Первый фильм из трилогии (будут еще «Кавказская пленница», «Иван Васильевич меняет профессию») о жизни и приключениях скромного, но находчивого парня по имени Шурик.

В картине «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» — три новеллы, которые объединяет один персонаж: симпатичный блондин, студент Политехнического института. Он слегка рассеянный, потому вечно попадает в невероятные ситуации.

В новелле «Напарник» Шурик подрабатывает на стройке. И в один прекрасный день получает в напарники отбывающего 15 суток в наказание за мелкое хулиганство Верзилу. Крупного телосложения хулиган и не сомневается, кто в их паре главный. Но хрупкий очкарик обладает богатырским духом и, вначале уступив, начинает давать столь изощренный отпор, что Верзила не выдерживает и признаёт свое поражение.

В новелле «Наваждение» мы видим типичную предэкзаменационную суету. К обладающим конспектами сокурсники проявляют особое внимание. Около одной тетради могут собраться и десяток студентов. Пока Шурик в поисках нужных записей лихорадочно бегает от одной группы к другой, его сокурсник пробует действие радиошпаргалки. Дома эксперимент проходит успешно, и студент с микрофоном в петлице, замаскированным под цветок, отправляется сдавать экзамен. Повезло наконец-то и Шурику. Он смог в трамвае пристроиться к двум девушкам, читающим нужный материал. Так начинается лиричная история Лиды и Шурика, которую они вначале сами не заметили — настолько сосредоточенно читали конспекты. Не заметили, как пришли домой к Лиде, как пытались перекусить, как собирались обратно в институт. По-настоящему они знакомятся уже после экзаменов. Шурик провожает Лиду домой. Его попытка защитить девушку от свирепого пса, заканчивается порванными штанами. Лида приглашает молодого человека к себе домой, чтобы их зашить… Так Шурик вновь в квартире Лиды, и его начинает смущать знакомый запах букета, звук настенных часов, кряканье игрушечной мышки. Но он не может сосредоточиться, так как уже влюблен в Лиду…

В новелле «Операция «Ы» мы узнаем, что Шурик живет не в общежитии, а снимает комнату у бабушки, которая сторожит склад промтоваров. Параллельно мы видим веселую троицу из короткометражных фильмов «Пес Барбос и необычный кросс» и «Самогонщики» (1961). Завскладом нанимает вора Балбеса, пьющего интеллигента Труса и жлоба Бывалого, чтобы те совершили имитацию кражи давно уже украденных товаров. Троица репетирует операцию «Ы» и еще не знает, что в эту студеную ночь бабушку — божий одуванчик сменит Шурик…

У «Операции «Ы» оказался не тот финал, о котором договаривался завскладом с троицей.

Все три новеллы объединяет не только студент Шурик, но и веселая музыка Александра Зацепина.

Авторы о фильме

Яков Костюковский: «Гайдай всегда принимал самое активное участие в написании сценариев, поэтому его можно заслуженно зачислить в соавторы. Вообще, мне кажется, что сценаристы сами должны были платить Леониду Иовичу деньги за возможность работать с ним»

Контекст

В новелле «Наваждение» Шурик читает стихи дважды репрессированного поэта Ярослава Смелякова «Хорошая девочка Лида».

Крылатые фразы

Новелла «Напарник»

Шурик: Надо, Федя, надо!

Федя: «Если я встану — он ляжет…», «Влип, очкарик», «Правильно! И мух отгоняй!», «А компот?»

Тунеядец в очках: «Огласите весь список, пожалуйста!»

Новелла «Наваждение»

Шурик: «Была докторская — стала любительская»

Лида: «Нет, я всегда помню, где я была и с кем!»

Профессор: «Профессор — «лопух», но аппаратура при нем!»

Студент: «Экзамен для меня всегда праздник, профессор!»

Новелла «Операция «Ы»

Трус: «Поднимай культуру ввысь, налетай, торопись, покупай живопись!»

Сцена сдачи экзамена из культового фильма “Операция “Ы” и другие приключения Шурика” невольно приходит на память в связи с громкими скандалами вокруг сдачи ЕГЭ. В фильме профессор не слопушил вопреки надеждам нерадивого студента, но осуществил блестящий радиоперехват. Разумеется, профессору было проще: в те далекие семидесятые не существовало Интернета и социальных сетей, но, согласитесь, для своего времени он оказался достаточно продвинутым и технически оснащенным.

Туфта не прошла.

Смысл загадочного слова “туфта” открыл мне не так давно мой коллега, директор знаменитой московской гимназии С. Менделевич. Оказывается, его предок, известный в двадцатые годы прошлого века инженер Менделевич, издал тогда книгу под названием “Технология учета физического труда”. Сокращенно — ТУФТ.

Физический труд был основным на ударных стройках пятилеток, поэтому пособие, в котором определялась зависимость оплаты труда землекопа от нормы выработки, было напечатано миллионными тиражами. В ГУЛАГе от нормы выработки зависела пайка. Поскольку нормы систематически повышались, а оплата труда в колхозах и лагерях была виртуальной, приписки с целью обмана начальства постепенно стали нормой жизни, облеченной в непонятное для последующих поколений слово “туфта”. Нормальная реакция снизу на насаждение рабского труда.

Господствующая (в прямом смысле слова) идеология санкционировала такое же отношение к труду сверху. В самом деле, если дом, плотину или завод надо сдать к 1 мая или 7 ноября, то какое значение имеет реальная готовность объекта? Ведь сдается не дом, а идеология. В таких условиях обрушение карьеры страшнее обрушения лестничного марша. Так ложь, становясь тотальной, отравляла сознание людей из поколения в поколение. Чаша сия не миновала и образование.

Введение всеобщего обязательного среднего образования в сочетании с тезисом “нет плохих учеников, есть плохие учителя” обернулось категорическим запретом ставить ученикам “двойки” и “единицы”. Страна незаметно перешла от пятибалльной к трехбалльной системе оценки знаний. Борьбу за повышение процента качества (количество учащихся, обучающихся на “4” и “5”) подстегивало социалистическое соревнование между школами. Образовательная туфта, расцветшая в советскую эпоху, пережила перестройку и тихо вползла в постсоветское время, где необходимость идеологического вранья на время исчезла, зато у учителей и вузовских преподавателей появился соблазн поправить свое незавидное материальное положение тем же испытанным путем приписок.

И тут грянул ЕГЭ с его идеей независимой внешней приемки результатов обучения. Почему же его проведение все больше напоминает спецоперацию с привлечением ФСБ, полиции и других силовых ведомств?

Этот краткий исторический экскурс потребовался для того, чтобы оценивать происходящие срывы в проведении итоговой аттестации в широком контексте. Что необходимо для выявления системных ошибок, заложенных в ее организации.

Десятилетия лжи не могли не оставить неизгладимый след в сознании взрослых и детей. Не так давно у меня состоялся разговор с президентом Московской высшей школы социальных и экономических наук английским профессором Теодором Шаниным. “Мы предупреждаем студентов о том, что при малейшей попытке списывания или использования шпаргалок при сдаче экзаменов они будут исключены. Не верят. Приходится исключать”, — поделился он своим российским опытом. В Англии подсказки исключены, наши же юноши продолжают надеяться на то, что профессор — лопух. Отчего так?

За западными людьми — столетние традиции уважения к собственности, включая интеллектуальную. Плагиат в любой форме там не прощается. Достаточно вспомнить печальную судьбу молодого успешного министра обороны Германии, чья репутация и карьера мгновенно обрушились, как только выяснилось, что в своей диссертации он использовал чужие мысли, не сославшись на автора. Боюсь, что в отечестве нашем, где докторских уже больше, чем кондитерских, при таком принципиальном подходе мгновенно оголятся депутатские кресла и вакантными окажутся многие серьезные посты в исполнительной власти…

Впрочем, насколько мне известно, никто не планирует тотальной проверки госслужащих на плагиат. Но тогда чего мы хотим от детей?

Любопытно, как наше перевернутое сознание мгновенно превращает минусы в плюсы. Мой коллега битый час убеждал меня в том, что у них, на Западе, господствует индивидуализм, основанный на принципе “человек человеку — волк”, а наша общинная ментальность побуждает к взаимопомощи даже на экзаменах. Я никому не желаю зла, но не дай ему Бог оказаться на операционном столе хирурга, получившего “общинный” диплом врача…

Очевидно, что с бесконечным воспроизводством туфты надо покончить. Но на спасительный крюк ЕГЭ повесили слишком многое: итоговую аттестацию за курс полной средней школы, фильтр при поступлении в вузы, мониторинг качества образования, оценку работы педагогов и школ в целом, обеспечение социального лифта школьникам из провинции и, наконец, борьбу с коррупцией в системе образования. Под такой тяжестью этот крюк неизбежно вываливается из обветшавших стен здания отечественного образования.

Парадокс заключается в том, что колоссальные силы и средства затрачиваются не на укрепление фундамента и стен этого здания, а на мониторинг его с каждым годом увеличивающихся трещин. Задействовать средства транспорта и связи, поднять по тревоге спецслужбы — и все для того, чтобы выяснить, что в этом году идеальный результат по математике показали 205 выпускников, а 37 000 не справились с работой. Что тогда считать неэффективными расходами, сократить которые нас призывают модернизаторы образования?

Между тем увлекательная игра “в полицейские и воры” продолжается. Выявленные провалы выдаются за победы в борьбе с коррупцией. Детали спецоперации обсуждаются в прессе…

Но пора от анализа деталей переходить к выявлению системных ошибок. Одна из них заключается в том, что взятый по образцу и подобию Запада либеральный инструмент контроля намертво привинтили к нашей исполнительной вертикали. Зная ее медвежью хватку и неизбывный советский менталитет, нетрудно было предвидеть последствия этого мезальянса.

Капиталистическое соревнование между городами, весями и школами за наивысшие результаты ЕГЭ, страх учителей потерять в зарплате и даже лишиться работы, поскольку результаты экзаменов оказались увязаны для педагогов с куском хлеба и т.п. Очевидно, что только независимые центры контроля качества способны изменить ситуацию к лучшему. Способы их организации и механизмы функционирования — тема отдельного разговора.

Вторая системная ошибка не связана непосредственно с образованием. Она наглядно видна на примере приключений девочки-выпускницы, чей папа за месяц до выпуска забрал документы из нашей школы, заявив, что экзамены дочка будет сдавать не в Москве, а на родине.

— Как же так, ведь база ЕГЭ уже закрыта?

— Откроем, — сказал он, с презрительным сожалением посмотрев на наивного директора.

Когда за посетителем закрылась дверь, я вспомнил, что именно в том регионе, откуда родом выпускница, всегда почти стопроцентная явка на выборы и такое же единодушие в поддержке генеральной линии партии и правительства.

Ну как после этого не согласиться с крылатой фразой В. И. Ленина: “Школа вне жизни, вне политики — ложь и лицемерие”.