Ленин экстерном сдал экзамены

Проф. Б . Волин

1. Экстернат

В начале мая 1889 г, молодой Ленин со всей семьёй переехал из Казани на постоянное жительство в Самарскую губернию. Не успел Ленин поселиться на хуторе Алакаевском, что под Самарой в 50 верстах, как 5 мая 1889 г. казанский полицеймейстер известил Самару о выезде туда из Казани Владимира Ильича¹ . И уездный самарский исправник отметал на полях этого донесения: «Записать в книгу поднадзорных»² .

Вынеся заключение из всех прежних неудачных попыток вернуться в университет, что царское правительство решило его, поднадзорного, безусловно не допустить туда вновь, Владимир Ильич начат добиваться разрешения сдать экзамены за весь университетский курс экстерном.

28 октября 1889 г.³ Ленин направил в министерство просвещения следующее, полное достоинства мотивированное прошение: «Его сиятельству Господину министру народного просвещения бывшего студента императорского Казанского университета Владимира Ульянова. Прошение. С течение двух лет, прошедших по окончании мною курса гимназии, я имел полную возможность убедиться в громадной трудности, если не невозможности, найти занятие человеку, не получившему специального образования. Ввиду этого я крайне нуждаясь в каком-либо занятии, которое дало бы мне возможность поддержать своим трудом семью, состоящую из престарелой матери и малолетнего брата и сестры, имею честь покорнейше просить Ваше сиятельство разрешить мне держать экзамен на кандидата юридических наук экстерном при каком-либо высшем учебном заведении. Бывший студент императорского Казанского университета Владимир Ульянов. г. Самара, октября 18 дня 1889 г. Воскресенская улица, д. Катанова»⁴ .

На этом прошении молодого Ильича «его сиятельство » министр Делянов написал «резолюцию»: «Спросить о нем попечителя и департамент полиции, он скверный человек. Департамент полиции уже вероятно знает, что он делает на своей стороне»⁵ .

Да, Ленин, действительно, был опасным человеком для всей романовской шайки — для царей Александра III и Николая II.

На запрос зубров от просвещения о политической благонадежности В. И. Ульянова ответил полицейский зубр Дурново. Он сообщил, что «во время жительства в Казани Ульянов замечался в сношениях с лицами политически неблагонадежными, из которых некоторые привлечены ныне к дознанию по обвинению в государственном преступлении»⁶ .

Департамент полиции имел в виду марксистские кружки Н. Е. Федосеева в Казани, активным участником которых был Владимир Ильич. Вспоминая об этом казанском периоде, Ленин в статье о Федосееве писал, в связи с арестом Федосеева и кружка, в котором Владимир Ильич принимал участие: «Думаю, что легко мог бы также быть арестован, если бы остался там летом в Казани»⁷ .

Прошение Владимира Ильича о допущении его к государственным экзаменам в качестве экстерна встретило со стороны «властей предержащих» такое же отношение, как и все предыдущие. 10 декабря 1889 г. было сообщено в самарское городское полицейское управление «для вручения бывшему студенту Казанского университета Владимиру Ульянову, жительствующему в г. Самаре по Воскресенской ул., в. д. Катанова, что в ответ на его ходатайство о разрешении ему держать экзамен на кандидатские права в одном из высших учебных заведений «г. министр изволил изложенное ходатайство просителя отклонить»⁸ .

¹ Архив ИМЭЛ. N 25933. Дело казанского губернатора N 10, 1888.

² Архив ИМЭЛ. N 26058.

³ Эта дата, как и все последующие, по старому стилю.

⁴ Архив ИМЭЛ, N 26161.

⁵ Народный департамент просвещения, N 175117/4752.

⁶ Архив ИМЭЛ, N 25929.

⁷ Ленин. Соч. Т. XXVII, стр. 376.

⁸ Архив ИМЭЛ, N 26161.

стр. 51

Прошло более полугода со времени подачи заявления Владимиром Ильичом. И мать Ленина — Мария Александровна — решила лично отправиться в Петербург, 17 мая 1890 г. Мария Александровна Ульянова подала мотивированное прошение министру¹ , на которое на этот раз министр 19 мая 1890 г. «положил» — разрешить держать экзамен по предметам юридического факультета в испытательной комиссия при одном из университетов, управляемых уставом 1884 года. Формальное разрешение было направлено в Самарское полицейское управление «для вручения вдове д. с. с. Марии Ульяновой»² .

В. И. Ленин поспешил воспользоваться полученным наконец разрешением. По получении в Самаре этого документа Владимир Ильич 12 июня 1890 г. направил в министерство прошение, где, ссылаясь на данное министром разрешение, просил допустить его к сдаче экзаменов в испытательной комиссии при императорском С. -Петербургском университете³ .

В министерстве, видимо, превзошли колебания. Царские чиновники боялись подпустить Ленина к Петербургскому университету, хота бы и в качестве держащего государственные экзамены экстерном. И первоначально в этом прошении Владимира Ильича была сделана надпись: «Пусть лучше держит в Казани». Затем, очевидно, в министерстве решили, что бывшего студента Казанского университета Владимира Ульянова опаснее всего подпустить именно к Казанскому университету. Поэтому вторая, окончательная резолюция на прошении гласила: «Доложено 18 июля. Приказано объявить просителю, что с настоящею просьбой должно обратиться к председателю испытательной комиссии».

В соответствии с этой резолюцией департамент министерства народного просвещения направил 23 июля 1890 г. за N 11915 Владимиру Ильичу извещение, в котором говорилось: «От департамента народного просвещения на прошение дворянина Владимира Ульянова о разрешении ему сдавать в испытательной комиссии, состоящей при Императорском СПБ университете окончательные экзамены по предметам юридического факультета, которые дозволено ему держать в качестве экстерна, — сим по приказанию его сиятельства, Г. Упр. М., объявляется просителю, что с таковым ходатайством надлежит ему обратиться к председателю вышеупомянутой комиссии». — «В самарское городское полицейское управление, для вручения дворянину Владимиру Ульянову по местожительству, в г. Самаре, на углу Почтовой и Сокольничьей ул., д. Рытикова».

С получением этого разрешения Владимир Ильич начал настойчиво и серьёзно готовиться к государственным экзаменам будущего, 1891 года.

В конце августа 1890 г. Владимир Ильич выехал в Петербург для выяснения условий и объёма предстоявших экзаменов. Самарский губернатор и начальник губернского жандармского управления систематически и неустанно следили за каждым шагом, за всеми передвижениями Ленина. Так, пристав 3-й части г. Самары, где жили Ульяновы, рапортовал полицеймейстеру, что В. И. Ульянов, по объяснениям его сестры А. И. Ульяновой, выбыл в Петербург, где должен пробыть не менее трёх месяцев⁴ .

Путь из Самары в Петербург надо было в то время проделать водой вверх по Волге до Казани, а оттуда по железной дороге до Петербурга. Владимир Ильич сделал 6-дневную остановку в Казани — от 26 августа до 1 сентября. 29 августа 1890 г. казанский полицеймейстер рапортовал своему губернатору о том, что Владимир Ильич прибыл в Казань и остановился в «Симбирских номерах» и что за ним учреждён негласный полицейский надзор. В связи с отъездом Ленина из Казани в Петербург казанские полицейские ищейки напутали, и среди них поднялся страшный переполох. 4 сентября полицеймейстер сообщил губернатору, что В. И. Ульянов выехал «обратно в Симбирск». Казанский губернатор немедленно известил об этом своего симбирского «коллегу». Там, в Симбирске, начались ожидания и поиски Владимира Ильича. А так как он туда прибыть никак не мог, то симбирский губернатор 27 октября 1890 г. с тревогой телеграфировал казанскому губернатору, что «В. И. Ульянов до сих пор в Симбирск не прибыл». Казанский губернатор 3 октября с пристрастием допрашивал своего полицеймейстера, куда же Ульянов действительно выехал. В ответе, в конце концов, оказался пристав той части, где находились «Симбирские номера». А Ильич между тем прибыл в Петербург, где пробыл сентябрь и октябрь.

Так как Ленин долго не возвращался в Самару, то местные власти стали сильно беспокоиться. Прежде всего забеспокоился начальник губернского жандармского управления и запросил 5 ноября, где В. И. Ульянов. Губернатор самарский свою очередь стал интересоваться, вернулся ли Ульянов в Самару. На все эти беспокойные запросы пристав 17 ноября рапортом сообщил, что Ульянов прибыл в Самару и проживает в доме Рытикова, на углу Почтовой и Сокольничьей улиц⁵ .

По возвращении в Самару Владимир Ильич наряду с глубокой работой над Марксом, над экономической и исторической литературой, над писанием «рефератов и чтением их в самарских кружках молодёжи начал настойчиво заниматься юридическими науками, серьёзно готовясь к предстоявшим весной 1891 г. экзаменам.

Хотя Владимир Ильич, находясь в ссылке в Кокушкине, Казанской губ., куда он был сослан после исключения из университета, систематически занимался некоторыми предметами университетского курса юри-

¹ Архив ИМЭЛ, 26112.

² Там же, N 26047.

³ Там же, N 26046.

⁴ См. Архив ИМЭЛ, д. N 26058.

⁵ См. там же.

стр. 52

дических наук, он только со времени получения разрешения на экзамен и особенно после приезда из Петербурга стал с величайшим напряжением работать над учебниками и лекциями всего курса юридического факультета Петербургского университета.

Двадцатилетнему Ленину предстояло в короткий срок пройти весь курс университета вне стен его. Это была нелегкая задача. Прежде всего при прошении в испытательную комиссию надо было приложить домашнее письменное сочинение по уголовному праву¹ и кроме того в испытательной комиссий написать письменный ответ на заданную на экзамене тему. Затем сдать экзамены по догме римского, права, истории римского права, гражданскому праву и судопроизводству, торговому праву и судопроизводству, уголовному праву и судопроизводству, истории русского права, церковному праву, государственному праву, международному праву, полицейскому пращу, политической экономии, статистике, финансовому праву, энциклопедии права и истории философии права.

Для всего этого надо было серьезно проштудировать уйму литературы. Среди учебников и материалов, требовавшихся к экзаменам, особенно известны были лекции проф. Ефимова по истории римского права, лекции и исследования проф. Сергеевича и «Русские юридические древности» по истории русского права, «Начала русского государственного архива» проф. Градовского. «Пособия к лекциям по политической экономии» проф. Георгиевского, «Курс политической экономии» проф. Вредена, «Теория статистики» проф. Янсона, лекции пообщей теории права проф. Коркунова, «История политических учений» проф. Б. Чичерина, по энциклопедии права, «Система римского права» проф. Андреевского, «Из курса лекций по гражданскому праву» проф. Дювернуа, «Лекции по гражданскому судопроизводству» проф. Адамовича, «Учебник русского судопроизводства» проф. Гольмстена, «Курс торгового права» проф. Шершеневича, «Уголовное права» проф. Кистяковского и «Русское уголовное право» проф. Сергеевича, «Курс уголовного судопроизводства» проф. Фойницкого, «Церковное право» проф. Суворова, «Современное международное право цивилизованных народов» проф. Мартенса, «Полицейское право» проф. Андреевского и «Финансовое право» проф. Лебедева.

Всю эту литературу Владимир Ильич изучал в течение осени 1890 г., зимы, весны и лета 1891 года.

Анна Ильинична Ульянова-Елизарова рассказывает в своих «Воспоминаниях об Ильиче», как Ленин работал в тот период над своей подготовкой к экзаменам. «Тогда многие удивлялись, — пишет она, — что, будучи исключённым из университета, он в какой-нибудь год, без всякой посторонней помощи, не сдавая никаких курсовых и полукурсовых испытаний, подготовился так хорошо, что сдал вместе со своим курсом. Кроме прекрасных способностей Владимиру Ильичу помогла в этом большая трудоспособность». К этому замечанию Анны Ильиничны надо прибавить ещё одно обстоятельство, которое оказало решающее влияние на результаты экзаменов: это то, что к весне 1891 г. Владимир Ильич уже глубоко усвоил основные произведения основоположников марксизма, прекрасно знал историю, экономику и литературу России, вобрал в себя и критически переработал многое из культурного наследства прошлого. Зимою в Самаре, а летом в небольшом хуторе Алакаевке, в 50 верстах от Самары, работал без устали Владимир Ильич. В Алакаевке, рассказывает Анна Ильинична, он устроил себе уединённый кабинет в густой липовой аллее. «Туда уходил он, нагружённый книгами, после утреннего чая с такой точностью, как будто его ожидал строгий учитель, и там в полном уединении проводил всё время до обеда, до 3 часов. Никто из нас не ходил в ту аллею, чтобы не мешать ему. Кончая с учёбой в утренние часы, он после обеда уходил в тот же уголок с книгой по общественным вопросам; так, помню, читал по-немецки Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». А потом погуляет, выкупается, я после вечернего чая… опять Володина голова склонена над книгой». «В северо-западном углу сада, — вспоминает брат Ильича, Дмитрии Ильич Ульянов, — был «Володин уголок» — деревянный столик я скамья, укреплённые в земле; этот уголок был весь в зелени, и солнце почти не заглядывало туда. Около столика Володя очень скоро протоптал дорожку в 10 — 15 шагов, по которой часто ходил, обдумывая прочитанное»² .

Ранней весной Владимир Ильич выехал в Петербург к экзаменам » 26 марта 1891 г. направил в испытательную комиссию следующее прошение: «Его превосходительству господину председателю Испытательной юридической комиссии при императорском Санкт-Петербургском университете дворянина Владимира Ильича Ульянова. Прошение. Представляя при сем фотографическую карточку, свидетельство из департамента министерства народного просвещения о разрешении мне его сиятельством господином министром народного просвещения держать в качестве экстерна окончательные по предметам юридического факультета экзамены в испытательной комиссии, и квитанцию университетского казначейства о взносе 20 рублей в пользу испытательной комиссии и требуемое правилами сочинение по уголовному праву, имею честь покорнейше просить ваше превосходительство о допущении меня к испытаниям в юридической комиссии. Дворянин Владимир Ильич Ульянов, С.-Петербург. Марта 26 дня 1891 г.» ³ .

¹ Эта письменная работа, приготовленная В. И. Лениным и приложенная при прошении от 26 марта 1891 г. до сих пор не найдена.

² См. Д. И. и М. И. Ульяновы «О Ленине», стр. 28. М. 1934.

³ Архив ИМЭЛ, N 26047.

стр. 53

В. И. Ленин был допущен к испытаниям. Состав испытательной юридической комиссии в 1891 г., экзаменовавшей Владимира Ильича, был следующий: председатель — декан юридического факультета проф. истории русского права В. И. Сергеевич, члены комиссии: проф. Дювернуа — гражданское право, проф. Фойницкий — уголовное право, проф. Мартенс — международное право, проф. Ефимов — римское право, проф. Горчаков -церковное право, проф. Лебедев — финансовое право. Специалисты-экзаменаторы: государственное право — проф. Коркунов, полицейское право — проф. Ведов, гражданское и торговое право — проф. Адамович и проф. Гольмстен, энциклопедия и история финансового права — проф. Бершадский, политическая » экономия — проф. Георгиевский, статистика — проф. Янсон¹ .

Экзамены происходили в малом конференц-зале Академии наук. Были устроены две экзаменационные сессии: весенняя (с 4 апреля по 24 апреля) и осенняя (с 16 сентября по 9 ноября). Экзамены производились по билетам».

Дело N 26128 архива ИМЭЛ, хранящее в себе все материалы и документы испытательной юридической комиссии за 1891, г., даёт богатый материал, живо иллюстрирующий содержание и ход экзаменов, которые сдавал Владимир Ильич.

В весеннюю сессию Ленин экзаменовался по семи предметам; истории русского права, государственному праву, политической экономии, статистике, энциклопедии права, истории философии права и истории римского права.

По истории русского права в экзаменационном листе против фамилии «В. Ульянов» записано экзаменатором: «Несвободные». Это означало² , что Владимиру Ильичу надо было развить тему о положении холопов обельных Русской Правды и холопов полных докладных и кабальных московского времени. По государственному праву стояла экзаменаторская запись: «Сословные учреждения». Здесь речь должна была идти про историю дворянских установлений, губернские и уездные дворянские собрания, предводителей дворянства, про дворянские депутатские собрания, наконец, вопрос имел в виду и крестьянское «самоуправление», т. е. о сельских обществах, о волости, об уездных и губернских по крестьянским делам присутствиях и пр. По политической экономии Владимир Ильич отвечал на вопрос о разных формах заработной платы (по натуральной, денежной, повременной и штучной). По статистике Ленин должен был рассказать о бельгийском статистике Кетле, основателе современной математической статистики, авторе таких трудов, как «Социальная физика», «Антропометрия» и пр. По энциклопедии права и по истории философии права в билете, взятом Владимиром Ильичем, значилось «Платон — «законы», по истории римского права Ленин отвечал на тему » Edicta magistratum» (история преторских эдиктов). По всем предметам, сданным Владимиром Ильичом в весеннюю сессию, он получил от комиссии высшую отметку — «весьма удовлетворительно», — равнозначащую нынешней нашей оценке «отлично» (в высших учебных заведениях России существовали три отметки: «Весьма удовлетворительно», «удовлетворительно» И «плохо»).

Во время сдачи экзаменов в весеннюю сессию Владимир Ильич перенёс новое, после смерти в 1886 г. отца и после казни а 1887 г. Александра Ильича, личное горе: умерла от брюшного тифа в Петербурге учившаяся там на Высших женских курсах его младшая сестра Ольга, очень талантливый человек (её конспекты по «Капиталу» Маркса хранятся в 1-м зале Музея Ленина). Когда Ольга Ильинична заболела, Ленин отвёз её в больницу и затем вызвал в Петербург мать. После смерти сестры он вместе с матерью 17 мая выехал в Самару³ .

Всё лето 1891 г. Владимир Ильич про» жил на хуторе при деревне Алакаевке, где наряду с обычной напряжённой теоретической работой занимался дальнейшей подготовкой к предстоявшим осенним экзаменам⁴ .

Для сдачи остальной части экзаменов Ленин в сентябре снова выехал в Петербург. В эту, осеннюю сессию Владимир Ильич сдал письменный экзамен и экзаменовался по уголовному праву, по догме римского права, по гражданскому праву и судопроизводству, по полицейскому праву, по финансовому праву, по церковному праву и по международному праву.

Билет по уголовному праву гласил: «Защита. Кража документов». Программа требовала от экзаменующегося «умения отчётливо определять состав отдельных преступлений по русскому законодательству». По догме римского права Владимир Ильич отвечал на тему «Дарение. Недозволенные действия. Время». В тему «Время» входили определение влияния времени на происхождение и прекращение прав, исчисление времени и разные виды давности. По гражданскому праву к судопроизводству в билете стояло: «Исполнение. Купля-продажа, Поставка», по торговому праву — «Торговые книги». Программа по этой дисциплине и торговому праву требовала знания русского гражданского права, русского гражданского кодекса, вексельного права, устройства общих и торговых судебных учреждений Российской империи и пр. По полицейскому праву Владимир Ильич отвечал на тему «Наука полиций и её содержание». Программа при, этом требовала от него знания» «устройства и функций по русскому законодательству различных органов госу-

¹ Архив ИМЭЛ, N 26128.

² См. «Красную летопись» N 1, 1925.

³ Там же, N 26058. Секретное отношение нач. самарского жандармского управления самарскому полицеймейстеру от 28 мая за N 280.

⁴ Там же, N 26004. «Ведомость о переменах, происшедших в 1891 г, в положении лиц, состоящих под надзором полиции в Самарском уезде».

стр. 54

дарственной деятельности». В «билете по финансовому праву стоял «Бюджет». Одной из наиболее трудных дисциплин, как по существу, так и по экзаменатору, считалось церковное право. Да и билет, который взял Владимир Ильич, оказался также одним из наиболее неприятных — «История русского законодательства». Вообще по этому вопросу требовалось знание истории организации церкви от ранних веков христианства до истории русской православной церкви включительно. Что же касается темы билета, то надо было рассказать о юридическом положении церкви в России, об устройстве других, неправославных церквей в Российской империи. Наконец, по международному праву темой ответа Владимира Ильича было «Право нейтралитета» (об основных началах нейтралитета, о правах и обязанностях нейтральных стран, о военной контрибуции, о блокаде и пр.).

Как и в весеннюю сессию, Владимир Ильич по всем предметам, а также по письменному сочинению получил высший балл — «весьма удовлетворительно».

Анализ экзаменационных листов испытательной юридической комиссии при Петербургском университете обнаруживает следующее: всего в 1891 г. сдавали государственные экзамены в качестве экстернов 33 человека. Из этого числа удостоились дипломов только 27 человек, из них дипломов 1-й степени — 8 человек. Определением испытательной комиссии от 15 ноября 1891 г. Владимир Ильич Ульянов был удостоен диплома 1-й степени. Для получения такого диплома требовалось иметь не все, а большинство отметок «весьма удовлетворительно». Это требование и «выполнили 7 человек, полечивших дипломы 1-й степени (так например экстерн Голенецкий Вл. получил диплом 1-й степени, хотя он имел по домашнему сочинению и письменному ответу, по церковному праву, государственному праву, международному праву, финансовому праву и по энциклопедии права только «удовлетворительно»). И лишь Владимир Ильич, единственный из всех, получивших отличные дипломы, получил по всем предметам, в том числе и по письменным, круглое «весьма удовлетворительно»¹ .

22 ноября 1891 г. испытательная комиссия при императорской С. Петербургском университете выдала Ленину за N 205 следующее свидетельство: «Предъявитель сего, Владимир Ульянов, по произведенному в Юридической испытательной комиссии при означенном университете испытанием, признан имеющим право на диплом первой степени, каковой ему будет вручён по изготовлению, в удостоверение чего выдано Владимиру Ульянову эти свидетельство для предоставления».

А 14 января 1892 г. Владимиру Ильичу был вручён и подлинный диплом² .

Во время осенних экзаменов 1891 г., Владимир Ильич имел в Петербурге встречи с рядом марксистов. Известно, доподлинно, что в это время Ленин познакомился с преподавателем Технологического института Явейном, у которого он получал разную марксистскую литературу на немецком и русском языках. Такие издания германской социал-демократии как теоретический журнал «Die Neue Zeit» и еженедельник «Fur sociale Gesetzgebung und Statistic» Владимир Ильич привез с собой в Самару.

11 ноября Владимир Ильич Ленин выехал из Петербурга в Самару. Полицейское «недреманое око» не прекращало следить за ним. 15 ноября 1891 г. пристав 3-й части Самары сообщил в рапорте самарскому полицмейстеру, что Владимир Ильич прибыл в Самару³ .

II. Адвокатура

Свой диплом 1-й степени, давший ему право заниматься юридической практикой и предоставлявший ему известные условия легального существования, Владимир Ильич получил в Самаре в середине января 1892 года. Естественно, что Ленин сейчас же приступил к оформлению своего положения.

Родные Ленина в своих воспоминаниях указывают, что диплом, а затем и юридическая практика нужны были в тот период. Владимиру Ильичу не только затеем, чтобы, отвлечь внимание царских охранников от его революционной деятельности, но также и в интересах материальных. Небольшого Алакаевского хутора и вдовьей пенсии Марьи Александровны не хватало на жизнь всей семьи Ульяновых.

Эти обстоятельства и заставили Владимира Ильича торопиться со своим оформлением, т. е. с припиской, как это тогда требовалось законом, к одному из присяжных поверенных в качестве «помощника присяжного поверенного».

В Самаре в этот период жил крупный присяжный поверенный саратовской судебной палаты — Андрей Николаевич Хардин. Анна Ильинична Елизарова говорит о Хардине как о видном представителе тогдашнего либерального общества в Самаре, человеке очень умном, которого Владимир Ильич высоко ценил. Об этом Хардине Ленин ещё слышал и знал по отзывам других, когда с семьёй жил в Казани. Ильич им тогда интересовался как видным шахматистом. Он из Казани даже переписывался с ним, разыгрывая заочную шахматную партию. По приезде в Самару Ленин лично познакомился с Хардиным. «Владимир Ильич, — пишет в своих воспоминаниях Дмитрий Ильич Ульянов — любил бывать у Хардина — первое время больше из-за шахмат, а потом, когда он сдал экзамен по юридическому факультету и записался у Хардина помощником присяжного поверен-

¹ Архив ИМЭЛ, N 26163. Юридическая испытательная комиссия при СПБ Университете. (Список экзаменовавшихся.) 1891 г.

² Там же, N 26004 (в деле хранится подлинник).

³ Там же, N 26058.

стр. 55

ного, их связывали также общие дела судебного характера»¹ .

В архивах ИМЭЛ хранится за N 26030 довольного большое «дело самарского окружного суда по столу председателя о зачислении дворянина Владимира Ильича Ульянова помощником присяжного поверенного округа саратовской судебной палаты А. Н. Хардина». Ряд документов этого дела освещает обстоятельства приписки Владимира Ильича к присяжному поверенному Хардину и начала его судебной практики.

На рапорт присяжного поверенного А. Н. Хардина в самарский окружной суд с просьбой о зачислении Владимира Ильича Ульянова к нему в помощники присяжного поверенного суд 30 января 1892 г. записал: «В общем собрании отделений сего суда постановлено: по ст. 354 Суд. Уст. рапорт сей принять к сведению».

После этого вскоре Владимир Ильич стал выступать перед судом в качестве защитника (первое его выступление было 5 марта 1892 г.).

Этим зачислением в помощники присяжного поверенного Владимир Ильич получил возможность выступать перед судом по делам уголовным без ограничения. Но, чтобы выступать также без ограничения и по делам гражданским, надо было от окружного суда получить особое, связанное с известными формальностями постановление.

В связи с этим Владимир Ильич 23 февраля 1892 г. направил в окружной суд собственноручно им написанное прошение следующего содержания: «В Самарский окружной суд, Помощники присяжного поверенного при Самарском окружном суде Владимира Ильича Ульянова живущего в г. Самаре по Сокольничьей улице в доме Рытикова. — Имею честь просить самарский окружной суд выдать мне свидетельство на право быть поверенным. При сем, согласно требования статьи 4065 учреждения судебных установлений (издание 1883 года). удостоверяю, что для получения мною права быть поверенным нет ни одного из препятствий, означенных в статье 246 устава гражданского судопроизводства. — Помощник присяжного поверенного Владимир Ульянов. Самара, февраля 28 дня 1892 года»² .

На этом прошении написано: Справка. «Ульянов. Состоит помощником присяжного поверенного при г. Хардине с 30 января сего 1892 года. Сведений о нравственных качествах Ульянова в деле не имеется».

Эта справка означала, что самарский окружной суд требовал от Владимира Ильича представления свидетельства о политической благонадёжности, которого он к прошению не приложил, да и приложить не мог. Поэтому Владимир Ильич в дополнение к первому своему заявлению сообщает 11 июня 1892 г. в окружной суд, что свидетельство о благонадежности не может быть им представлено по следующим причинам: «начальство императорского С. -Петербургского университета, от коего он имеет аттестат об окончании курса, не может выдать ему удостоверение о благонадежности, потому что он не состоял студентом этого университета и держал экзамен в Испытательной юридической комиссии при этом университете в качестве экстерна с разрешения его сиятельства господина министра народного просвещения, состоявшегося в мае 1890 года. Что же касается удостоверения его благонадежности со стороны полиции, то департамент полиции не выдает такого рода удостоверения по просьбам частных лиц, а только по запросам присутственных мест. На основании вышеизложенного Владимир Ильич просил председателя самарского окружного суда самому запросить директора департамента полиции о неимении с его стороны препятствий к выдаче ему свидетельства на право быть поверенным»³ .

18 июня это прошение было отослано в Петербург в департамент полиции с запросом самарского окружного суда о политической благонадежности Владимира Ильича. На этот запрос суда департамент полиции 4 июля 1892 г. сообщил, что «к выдаче Вл. Ил. Ульянову свидетельства на право ходатайства по делам препятствий со стороны департамента не встречается». Только после этого самарский окружной суд 13 июля 1892 г. постановил «выдать Ульянову просимое свидетельство, о чем опубликовать в «Губернских ведомостях» и донести г. министру юстиции». Это постановление действительно было опубликовано в N 50 «Самарских губернских ведомостей» от 5 августа 1892 года.

В начале января 1893 года, по ходатайству В. И. Ленина о возобновлении на 1893 год права на ведение дел, ему было выдано следующее свидетельство на 1893 г. N 82: «Согласно состоявшемуся седьмого января сего 1893 года постановления Общего собрания отделения Самарского Окружного Суда, выдано сие свидетельство сим судом Помощнику Присяжного Поверенного, дворянину Владимиру Ильичу Ульянову в том, что ему, Ульянову, на основании 406 ст. Учрежд. Суд. Уст. изд. по прод. 1886 года и 1104, 1110 и 1111 ст. т. II, ч. I. Учрежд. Общ. Суд. мест. изд. 1876 года разрешается ходатайствовать по чужим судебным делам в — Самарском окружном суде в течение настоящего 1893 года»⁴ .

С марта 1892 г. Владимир Ильич наряду с напряженной теоретической марксистской работой, наряду с руководством марксистскими кружками самарской молодёжи, изучением хода экономического развития России, составлением и чтением рефератов, направленных главным образом на борьбу с народниками, борьбой за утверждение

¹ Д. И. и М. И. Ульяновы «О Ленине», стр. 38.

² Там же. Дело самарского окружного суда по столу председателя о зачислении В. И». Ульянова помощником присяжного поверенного к А. Н. Хардину.

³ Там же.

⁴ Там же, N 26030.

стр. 56

марксистских идей, активным участием в нелегальных социал-демократических кружках (см. анкету делегата X съезда партии) начинает выступать в качестве защитника в ряде дел уголовного отделения самарского окружного суда.

Некоторые материалы из юридической практики В. И. Ленина были в своё время опубликованы, но не в полном виде, без необходимых ссылок на архивные данные, хранящиеся в ИМЭЛ, а в некоторых случаях и неправильно. Внимательный анализ соответствующих архивных дел ИМЭЛ, содержащих подлинники, писанные рукой Ленина, и другие материалы, даёт следующее:

Владимир Ильич выступал в 1892 г. двенадцать раз защитником по уголовным делам. Первый раз он выступил 5 марта и в последний раз — 17 декабря. Подзащитные Ленина были преимущественно крестьяне-бедняки, за год до того перенесшие страшный голод, постигший всё Поволжье.

Первое дело было о крестьянине, портном по профессии, Муленкове, который обвинялся в богохульстве¹ . В протоколах допроса, а затем и в обвинительном заключении говорилось, что Муленков «ругал доматерно бога, богородицу, святую троицу, затем -государя императора и его наследника, говоря, что государь неправильно распоряжается». В протоколе судебного разбирательства, которое началось 5 марта в 3 час. 30 мин., записано, что «защитником подсудимого быт помощник присяжного поверенного Ульянов, избранный самим подсудимым». В этой протокольной записи, как и в большинство последующих записей, составленных от руки секретарем, обычно кратко отмечается: «Товарищ прокурор сказал обвинительную речь, а защитник — защитительную». Содержание речи не приводится. Следует думать, что защитительная речь Владимира Ильича произвела впечатление как на присяжных заседателей, так и на состав суда, ибо подзащитный Владимира Ильича — Муленков, обвинявшийся в таких серьезных по тогдашним временам преступлениях — был приговорен судом всего к одному году тюрьмы.

Второе дело, в котором 11 марта 1892 г. пришлось выступать перед судом Владимиру Ильичу, было дело по обвинению в краже крестьянина Опарина и отставного рядового Сахарова. Владимир Ильич защищал обвиняемых по их выбору. Началось дело в 12 час. 10 мин. и кончилось в 1 час 25 мин. Присяжные заседатели признали обвиняемых виновными. Тогда, отмечает протокольная запись, «защитник просил о назначении наказания по 5 степени той же статьи», т. е. Владимир Ильич просил о назначении минимального наказания. Суд, как это видно из его постановления, согласился с просьбой Ильича и назначил подсудимым наказание по 5-й степени статьи² .

Третье дело, которое вел Владимир Ильич 16 апреля 1892 г. представляет, как и первое, значительный интерес. Как известно, в 1891 г. Россию вообще и особенно Поволжье поразил страшный голод. Даже для видевшего всякие виды русского крестьянства этот страшный год был исключительным. И вот дело, в котором защитником пришлось выступать Владимиру Ильичу, явилось отголоском голодного 1891 года. Обвинялись бедняки-крестьяне. Уждин, Зайцев и Красильников в покушении на кражу хлеба из амбара местного кулака Копьякова. Они ничего не успели украсть, так как тут же были схвачены. В протоколах многочисленных допросов говорится, что Уждин показал, что «положительно есть нечего и взять негде, а между тем — семья и кормить её нужно», и что Зайцев показал, что «разговаривали о голоде, о том, что работы нет и хлеба достать негде».

Владимир Ильич защищал подсудимых по назначению суда, В протокольной записи говорится, что прокурор требовал наказания по 2-й степени 32-й статьи Уложения о наказаниях. «Защитник подсудимого, — говорится в протоколе, — ходатайствовал о понижении наказания». Суд удовлетворил требование прокурора, но, как говорится в протоколе, «в низшей мере». Буржуазно-помещичий суд, перед которым предстали голодные бедняки-крестьяне, приговорил их к лишению всех прав и состояния и к арестантским ротам сроком на 3 года³.

В этот же день, 16 апреля, Владимир Ильич выступал и по четвёртому делу. Это было дело самарском крестьянине Муленкове, который впал в полную нищету и обвинялся в нескольких мелких кражах. Дело об этом бедняке тянулось около двух лет до того, как оно попало в суд. Владимир Ильич произнес защитительную речь, и сословные присяжные заседатели признали Муленкова по всем кражам, за исключением одной, невиновным. Всё разбирательство продолжалось с 12 час. 45 мин. до 3 час 10 минут⁴ .

Через два дня, 18 апреля 1892 г., Владимир Ильич выступал в уголовном отделении самарского окружного суда в пятый раз. Обвинялись в краже снова бедняки — запасной рядовой Тишкин и крестьянин Зорин. Всё судопроизводство продолжалось 1 час 20 мин — с 11 час. 30 мин, до 12 час. 50 минут⁵ .

5 июня Владимир Ильич выступал в шестой раз — с защитой крестьянина Бамбурова, «Защитник произнес защитительную речь». Товарищ прокурора требовал применения 5-й степени 31-й статьи Уложения о наказаниях. Владимир Ильич просил применить к подзащитному 3-ю степень 33-й статьи.

В следующем, седьмом по порядку, деле Владимир Ильич выступал 19 июня 1892 года. Он защищал на этот раз целую группу бедняков-крестьян: Чинова, 48 лёт, двух братьев Куклеевых — Ивана, 21 года, и Николая, 13 лет, — и Лаврова, 33 лет. Все

¹ Архив ИМЭЛ, N 25952.

² См. ИМЭЛ. N 25954.

³ Архив ИМЭЛ, N 25956.

⁴ Там же, N 25957.

⁵ Там же, N 25958.

стр. 57

они содержались в тюрьме начиная с июня 1889 г., т. е. 3 года, по обвинению в краже. После того как прокурор заявил, что он «полагал бы назначить наказание по 31 ст. Уложения о наказаниях», «защитник ходатайствовал о смягчении наказания». Только один малолетний парнишка был оправдан. Всё судопроизводство продолжалось 5 час. — с 10 час. утра до 3 час. дня¹ .

Летом Владимир Ильич не выступал защитником в уголовном отделении самарского окружного суда. В донесении пристава 3-й части города Самары полицмейстеру от 30 толя 189Э г. сообщалось, что Владимир Ильич 25 июля выбыл в Алакаевку. 30-го же сентября начальник самарского губернского жандармского управления предложил самарскому полицеймейстеру в связи с тем, что Ленин вернулся из Алакаевки в Самару, снова учредить за ним негласный надзор² .

Возобновил свои выступления Владимир Ильич в качестве защитника 15 сентября. Это было восьмое дело. Слушалось дело о симбирском мещанине Гусеве, который обвинялся в истязании своей жены. Протокольная запись судебного разбирательства на этот раз не так скупа. В ней сообщается, что «председательствующий спросил частную обвинительницу, какому наказанию желает она подвергнуть подсудимого, частная обвинительница (т. е. жена) просила наказать подсудимого по закону. Защитник ничего не «заявил». Это значит, что Владимир Ильич, выяснив по ходу судебного разбирательства несомненную виновность Гусева, отказался просить суд о смягчении ему наказания³ .

Через два дня, 17 сентября, Владимир Ильич выступил защитником по делу прусского подданного рабочего Садлоха и «солдатского сына» Степана Репина (13 лет), обвинявшихся в краже. После защитительной речи Владимира Ильича «солдатский сын» Репин был оправдан.

Между этим делом и следующим, десятым, произошёл более чем месячный перерыв. Владимир Ильич, видимо, выезжал в это время из Самары и через некоторое время вернулся. Это подтверждается полицейским документом, в котором самарский, губернатор 12 октября предупреждал полицеймейстера о том, что Ленин прибыл в Самару, и предложил «учредить за ним негласный надзор»⁴ .

26 октября 1892 г. Владимир Ильич вновь выступал защитником в заседании уголовного отделения самарского окружного суда. Его подзащитными была группа крестьян и мешан, и он выступал по их выбору. Дело продолжалось с 2 час, 30 мин. до 6 час. 30 минут.

Следующее предпоследнее, дело, в котором в 1892 г. защитником являлся Владимир Ильич, должно было слушаться 19 ноября 1892 года. Но стороны примирились, и дело было ликвидировано.

Двенадцатый и последний раз в 1892 г. Владимир Ильич выступал 17 декабря с защитой отставного прапорщика Языкова, начальника станции Безенчук, Оренбургской железной дороги, который обвинялся в небрежном отношении к своим обязанностям (столкновение порожних вагонов, двинувшихся под влиянием сильного порыва ветра, с тележкой, причем один из ехавших в ней был при столкновении убит). Началось разбирательство дела в 11 час. и закончилось в 2 часа дня. В отличие от всех предыдущих дел, в протокольной записи по этому делу имеется более или менее подробное изложение защитительной речи Владимира Ильича.

Прокурор требовал наказания по второй части ст. 1085 Уложения о наказаниях. «Защитник подсудимого в своей речи доказывал, что деяние подсудимого Языкова под действие 2-й части ст. 1085 Уложения не может быть подвезено, так как во 2-й части ст. 1085 Уложения предусмотрены случаи неосторожности и небрежности лиц, не исполнивших своих прямых обязанностей. Защитник просил в случае невозможного полного оправдания подсудимого Языкова избрать для него наказание по 3-й части 1085 статьи Уложения, а именно не арест или тюрьму, а денежное взыскание». Суд согласился с выступлением Владимира Ильича и приговорил Языкова по 3-й части 1085-й ст. Уложения к штрафу в 100 рублей.

Это дело было последним, по которому Владимир Ильич выступал защитником в уголовном отделении самарского окружного суда. Оно был последним не только для 1892 г., то, видимо, и для 1893 года. По крайней мере никаких следов других дел до сих пор не найдено. Владимир Ильич, видимо, собирался и в 1893 г. продолжать свою практику защитника, но о его дальнейших выступлениях ничего больше до сих тор неизвестно.

С 1893 г. Владимир Ильич начинает вести и гражданские дела. До сих пор ничего достоверного об этом не было известно. Сейчас из дела, имеющегося в архивах ИМЭЛ за N25978, совершенно очевидно, что такие дела Ленин вёл и очень успешно. Присяжный поверенный Хардин, по воспоминаниям родных Ильича, очень высоко ценил широкий кругозор, находчивость, диалектику своего юного помощника, изучившего все тонкости юриспруденции. (Это было как раз время, когда Владимир Ильич работал над своей первой большой статьёй — «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни».)

В этом сохранившемся деле самарского окружного суда по гражданскому отделению имеется ряд заявлений, написанных рукой Ленина. Называется это дело «По иску крестьянина Степана Ивановича Марченкова к мелекесской посадской управе и имуществу умершей жены запасного солдата Анастасии Кирилловны Головиной, по первому мужу Марченковой, о признании за истцом права собственности на усадебную землю. Владимир Ильич выступал в каче-

¹ Архив ИМЭЛ, N 25959.

² Там же, N 26058.

³ Там же, N 25953.

⁴ Там же, N 26058.

стр. 58

стве поверенного крестьянина деревня Чувашского Мелекесса, Ставропольского уезда. Самарской губернии, Антона Палалеева. В заявлении в суд на двух с половиной листах большого формата, рукой Ленина написанном, он подробно мотивирует суть дела и необходимость отказа истцу Марченкову. Это заявление Владимира Ильича датировано 13 марта 1893 года¹ . 24 апреля 1893 г. Владимир Ильич, ввиду задержек с рассмотрением этого гражданского дела, обратился в самарский окружной суд со следующим прошением: «На основании ст. 320 у. г. с. имею честь просить Самарский Окружной Суд назначить заседание для рассмотрения настоящего дела (находящегося в производстве 3 стола, N 239 — 1892 г.). Самара, апреля 24 дня 1893 года. Помощник прис. повер. В. Ульянов». Резолюцией самарского окружного суда по гражданскому отделению от 18 мая 1893 г. суд согласился с мотивировкой и предложениями Владимира Ильича² .

Никаких больше данных о судебной практике Владимира Ильича в Самаре нет.

*

Ленин проводил последние месяцы в Самаре. Все его огромные знания в области марксизма и уменье применять его основы к конкретной русской действительности дали ему возможность уже в Самаре формулировать свои гениальные мысли, изложенные им вскоре в работе о «друзьях народа» и в его реферате «К вопросу о рынках». Ленин рвался в Петербург.

Владимир Ильич, в интересах создания некоей видимой формальной легальности для предстоявшей ему активной революционной деятельности, решил и в Петербурге продолжать свою практику защитника. Поэтому перед отъездом своим из Самары 16 августа 1893 г. он обратился с письменной просьбой к председателю самарского окружного суда, чтобы суд ввиду намерения его, Ульянова, «перечислиться в помощники присяжного подаренного в округе с. -петербургской судебной палаты», выдал удостоверение, что он состоит помощником присяжного поверенного при самарском окружном суде и что он в 1892 и 1893 гг. получал свидетельство на право ведения чужих дел. Такое удостоверение ему было выдано. 17 августа 1893 г. Ленин выехал из Самары в Петербург³ .

Владимир Ильич прибыл в Петербург 31 августа (эта дата явствует из секретного сообщения с. -петербургского градоначальника в департамент полиции)⁴ . Видимо, вскоре же по приезде он начал хлопоты о зачислении его в помощники присяжного поверенного петербургской судебной палаты. Спустя полтора месяца по приезде Ильича в Петербург. Совет присяжных поверенных при с-. петербургской судебной палате выдал Ленину за N 2329 свидетельство следующего содержания: «Это свидетельство дано окончившему курс юридических наук Владимиру Ильичу Ульянову, православного вероисповедания, в том, что он с 3 сентября 1893 г. числится в списке помощников присяжных поверенных и ныне состоит помощником присяжного поверенного М. Ф. Волькенштейна».

В деле министра юстиции за N 10079 за 1893 г. в листе «Списки помощников присяжных поверенных за 1893 год» значится: «Ульянов, Владимир Ильич, окончил курс юридических наук (записан) у М. Ф. Валькеншнейна 3 сентября 1893 г. в С. -Петербурге»⁵ .

По свидетельству Анны Ильиничны Елизаровой, Владимир Ильич несколько раз будто бы выступал в защитником по назначению и в Петербурге. Но документальных данных об этом не сохранилось. Все дела сгорели при пожаре петербургского окружного суда в февральской революции 1917 года. Все же, видимо, память не изменяет Анне Ильиничне. Так, в письмах к своей матери — Марии Александровне — от 5 октября и 5 декабря 1895 г. (последнее за 5 дней до ареста Ленина по делу «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»). Владимир Ильич сообщает в первом письме о произведенных им предварительных расходах по одному судебному делу, «которое, может быть, буду вести», а в другом письме (от 5 декабря 1895 г.) он писал о том, что Д. А. Ардашев (его двоюродный брат по матери), ему «предлагает взять дело об утверждении в правах наследства его родственника, но пока мы еще не вполне согласились»⁶ .

Весь свой петербургский период — с сентября 1893 по декабрь 1895 г. (вплоть до своего ареста) — Владимир Ильич жил легально как помощник присяжного поверенного. Это звание и деятельность защитника являлись прикрытием напряженной революционной деятельности В. И. Ленина по работе среди петербургских петербургских рабочих, по организации им петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».

¹ Архив ИМЭЛ, N 25978.

² Там же, N 25978.

³ Архив ИМЭЛ, N 25921. Сообщение нач. самарского жандармского Управления в Департамент полиции.

⁴ Там же, д. N 25929.

⁵ Там же. N 26042.

⁶ Ленин. Письма к ротным (1894 — 1919), стр. 11 — 12. Партиздат, 1934.

© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/В-И-ЛЕНИН-В-САМАРЕ-ЭКСТЕРНАТ-И-АДВОКАТУРА

Похожие публикации: L^Russia L^World Y G

Посмотрел очередную видеолекцию Галковского об РСДРП. Нам, отличникам марксизма-ленинизма и научного коммунизма, это интересно. А кому ещё? Боюсь, что мало кому ещё.

Ведь даже левым и разнообразным краснознамённым товарищам ни марксизм, ни социализм ничуть не интересны. Их идейный багаж – примитивные коммунистические агитки, по сравнению с которыми маоистские цитатник это горний интеллектуализм. Тридцать лет назад «научный коммунизм» в умственном отношении совершенно помер в СССРФ, как и не жил никогда.

Тем не менее, нахожу лекции Галковского об истории социал-демократии в России полезными. К тому же Д.Е. заботиться о расширении аудитории. В последней лекции упомянул сифилис Ленина. А в то время, ребята, сифилис был хуже теперешнего ковида. Особенно долгий сифилис.

Так вот, у меня есть одно замечание-дополнение к лекции Галковского. Точнее, не совсем моё, дальше станет понятно.

На 27 минуте Дмитрий Евгеньевич в образе Дядюшки Джо (посторонние, не пугайтесь) сообщил, что из 57 делегатов второго съезда, фактически учредительного РСДРП лишь 7 человек имели высшее образование. Учитывая, что в «российской» «социал-демократической» партии рабочих-крестьян отродясь не водилось, будущие большевики и меньшевики не блистали образованностью.

Из этой семёрки лишь два человека имели полноценное для политика высшее образование – Ленин и Тáхтарев К.М. Тахтарев вскоре отсеялся, остался один Ильич. И тут переходим к интересному.

Было ли у Ленина высшее образование?

После Октября 1917 года В.И.Ульянов (Ленин) заполнил восемь анкет (на съездах, конференциях РКП(б), во время перерегистрации членов московской организации РКП(б) и для постановки на учет членов Моссовета в 1920–1922 гг.). Во всех опросных листах, отвечая на вопрос анкеты об образовании, он указывал «высшее».

А как обстоит дело с документальным подтверждением ленинского «высшего»?
Выясняется, что весьма любопытным образом.

Прежде всего обнаруживается расхождение с утверждением официальных биографий Ленина о том, что он был исключён из университета за революционную деятельность. На самом деле это произошло по его собственному прошению:

«Его Превосходительству господину Ректору Императорского Казанского Университета
Студента 1-го семестра
юридического факультета
Владимира Ульянова

ПРОШЕНИЕ

Не признавая возможным продолжить мое образование в Университете при настоящих условиях университетской жизни, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать надлежащее распоряжение об изъятии меня из числа студентов Императорского Казанского Университета.

Студент 1-го семестра юридического факультета
Владимир Ульянов
Казань. 5 декабря 1887 года»
(см.: Ленин В.И. ПСС. T. 1. C. 551).

В «Краткой биографии», которую подготовили к печати сотрудники Института Маркса–Энгельса–Ленина–Сталина, составители пишут: «Весной 1890 года Ленину наконец разрешили держать экзамен за юридический факультет при Петербургском университете… Весной и осенью 1891 года он выезжал в Петербург для сдачи экзаменов. Из всех экзаменовавшихся только он один получил высшие оценки по всем предметам; ему был присужден диплом первой степени» (с. 12).

Здесь опять же «лёгкое» преувеличение.

В РГАСПИ хранятся экзаменационные ведомости, из которых видно, какие оценки получали экзаменовавшиеся экстерном по курсу юридического факультета Императорского Петербургского университета в 1891 году:

— из 33 человек 8 получили высшие оценки по всем предметам и им был присужден диплом I степени.
— 17 человек получили дипломы II степени
— 6 человек не выдержали экзамены, а двое по разным причинам не участвовали в экзаменах
(РГАСПИ. Ф. 4, оп. 1, д. 24, лл.21–21 об.).

В экзаменационные ведомости заносили лишь фамилии и имена экзаменовавшихся. Например: Петровъ Николай. А отчество записывали при заполнении диплома. Например: Алексей Петровъ Орловъ.

В ведомости действительно значится Ульяновъ Владимiръ, который по всем предметам получил высшие оценки и которому на заседании Юридической испытательной комиссии 15 ноября 1891 года был присужден диплом первой степени. Управлением С.-Петербургского учебного округа 14 января 1892 года этим дипломантам были выданы дипломы первой степени. Обладателем такого диплома стал Владимiръ Ивановъ Ульяновъ.

В открытом в 1936 году Центральном музее В.И.Ленина в зале № 1 среди множества экспонатов по родословной В.И.Ульянова (Ленина) был представлен для обозрения университетский диплом человека, который в апреле, мае, сентябре, октябре и ноябре 1891 года подвергался перед испытательной юридической комиссией при С.-Петербургском университете экзаменам и, получив по всем предметам высшие оценки, был удостоен диплома первой степени. Владельцем этого диплома указан Владимiръ Ивановъ Ульяновъ.

Однако в дипломе слово «Ивановъ» дважды зачеркнуто двумя горизонтальными линиями и поверх него вписано «Ильинъ».

В 1970 году Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС издал книгу «Владимир Ильич Ленин» в 12 томах. На с. 59 первого тома читаем:

«1892. Январь, 14 (26).

Ленин получает от управления Петербургского учебного округа университетский диплом первой степени.

1) ЦПА ИМЛ, Ф. 2, оп. 1, ед. хр. 23; 2) «Юн.», 1958, № 4, с. 6 (факсимиле).

В тот же день или позднее Ленин вносит поправку «Ильин» вместо «Иванов» в своем дипломе».

То есть, по мнению сотрудников Института, Владимир Ульянов одним росчерком пера собственноручно превратил официальный документ в пустую бумажку.

Итак, есть вопрос: кто такой Владимiръ Ивановъ Ульяновъ, получивший университетский диплом I степени, и существовал ли вообще такой человек? Не имеем ли мы тут дело с тем же фокусом, что и с псевдонимом «Ленин», то есть с использованием Ильичем чужих (или подложных) документов?

По материалам:

А. Арутюнов. Мнимый диплом Ленина // НГ.22.04.2008

Как понимать этот факт ленинской биографии, решительно не понятно.

P.S.
Единственная разумная версия, до которой я додумался. Экстерна В.И.Ульянова экзаменационная комиссия лично не знала. Экзамены за Ленина сдавал другой человек. Назвавшийся Владимиром Ульяновым, но ошибившийся в отчестве. Исправить диплом было невозможно. Растяпа оплату не получил. Аванс Ленину не вернул.

25 августа 1887 года Владимир Ульянов (Ленин) поступил в Казанский университет. В тот момент атмосфера университета уже была сильно политизирована, так что Ильич в нём надолго не задержался.

Наш век железный, век цепей,
Штыков, законов бестолковых
Плодит без счёту не людей –
Людишек дрянненьких, грошовых.
(стихи, ходившие в Московском
университете в 1861 году)

Хороший брат террориста

Владимир Ленин подал документы в Казанский университет уже после того, как его старший брат Александр «прославился» в роли террориста, готовившего покушение на Александра III. Так что в университет Ленина сразу не взяли, запросили характеристику из Симбирской гимназии, которую тот окончил. А характеристику писал Фёдор Михайлович Керенский – директор гимназии и отец того самого Александра Фёдоровича Керенского (глава Временного правительства в июле – октябре 1917 года). В ней портрет Ленина рисовался исключительно положительным во всех отношениях, упоминалось даже награждение золотой медалью «как самого достойного по развитию и поведению». Разумеется, после такой характеристики Владимир Ильич был зачислен в Казанский университет на юридический факультет.

Закрутили гайки

В 1884 году во всех университетах Российской империи был принят самый реакционный из существовавших ранее уставов. Студенты, как в казарме, должны были отдавать честь преподавателям, не имели права устраивать собраний… Также за ними вводилась негласная слежка, для чего по всей стране набрали целый штат специальных инспекторов. В 1887 году добавился «циркуляр о кухаркиных детях» (так в народе прозвали циркуляр министра народного просвещения Ивана Давыдовича Делянова), поднявший плату за обучение в пять раз и требовавший ношения дорогой форменной одежды. Все эти меры были ответом властей на свободолюбивые брожения в умах и лишь больше будоражили студенчество, к которому и относился будущий вождь мирового пролетариата…

И.Д. Делянов

Стена, да гнилая: ткни, и разва­лится

4 декабря 1887 года серия студенческих волнений, которые шли и подавлялись по всей стране, докатилась и до Казани. Обеспокоенные почерпнутой в прессе информацией, студенты выбили двери в актовый зал своего главного университета и провели там срочное собрание. Здание окружили войска, активистов схватили и занесли в специальный список, причём имя Ульянова, как особенно «отличившегося», подчеркнули жирной чертой и поставили три креста. С приставом, конвоировавшем Ленина «куда надо», состоялся диалог:

– Ведь перед вами стена, что вы бунту­ете, молодой человек?

– Стена, да гнилая: ткни, и разва­лится, – отвечал «молодой человек».

Высшее образование Ильич получил в 1891 году, экстерном сдав экзамены в Петербургском университете.

Биография: «в начале мая 1889 года семья Ульяновых выехала в Самарскую губернию, на хутор близ деревни Алакаевка, а осенью поселилась в Самаре. Вскоре после её отъезда жандармам удалось напасть на след казанских революционных кружков. В июле был арестован и заключен в тюрьму Н. Е. Федосеев, были арестованы также некоторые члены кружка, в который входил Ленин. Таким образом, лишь благодаря счастливой случайности — отъезду из Казани — Ленин избежал ареста… В течении мая-июня он помещал в «Самарской Газете» объявление: «Бывший студент желает иметь урок. Согласен в отъезд. Адрес: Вознесенская ул., дом Саушкиной, Елизарову, для передачи В.У. письменно».

Фактически, в конце 1888 года, Мария Александровна приобрела хутор, близ деревни Алакаевка, купленный Марком Елизаровым по её доверенности. Марк ходил в женихах у Анны Ульяновой. Хутор находился близ деревни Алакаевка, Богдановской волости Самарской губернии. Представлял хутор из себя 83,5 десятины земли или 91 гектар по метрической мере, большей частью непахотной, имел мельницу, сдававшуюся в аренду местному крестьянину Алексею Евдокимову. Прежнему владельцу хутора, золотопромышленнику Серебрякову, было уплачено 7 тысяч 500 рублей серебром, то есть все деньги, вырученные от продажи дома в Симбирске, и часть накоплений. В сегодняшних ценах эта сумма соответствует 11,4 миллиона рублей. Поместье для покупки Марк Елизаров приискал по просьбе Марии Александровны.

Мария Александровна таким образом надеялась прервать двухгодичное безделье Владимира и занять его хоть какими-то делами кроме чтения «революционных» книжек. Мария Александровна решила, что отъездом из Казани избавляет Владимира от нежелательных знакомств с «социалистами» и рассчитывала отвлечь его от «революционного движения» работами по сельскому хозяйству. Но этого не произошло, Владимир проявил явное нежелание к постоянному напряжённому труду в сельском хозяйстве, он решил заниматься подготовкой по университетскому курсу для сдачи экзаменов экстерном.

В отдалённом углу хуторского сада Владимир устроил себе «кабинет» и сюда, после утреннего чая, уходил с кучей книг и тетрадок и оставался там дотемна, обедал в «кабинете».

Кроме того, рядом с Алакаевкой, в трех верстах от хутора было поселение земледельческой коммуны под названием «Борская колония». На участке в 100 десятин земли, трудились поселенцы из бывших студентов, участников народовольческой организации «Чёрный передел», которые «пошли к крестьянству». Они стали захаживать к Ульяновым в гости, количество знакомых «революционеров» у Владимира только добавилось.

Семейные дела в Кокушкино закончились полным разделом наследства отца и выделением для Марии Александровны денежной доли, её счёт в банке пополнился.

Семья Ульяновых на пароходе приплыла из Казани в Самару, и с ними няня Марии, Варвара Сарбатова, где их встретил жених Анны, Марк Елизаров. Затем всё семейство с речной пристани переехало на железнодорожный вокзал и на поезде Самара-Сызрань доехало до станции Кинель. Здесь их ждал кучер с пролёткой, в которую была впряжена лошадь Буланка, их собственность, купленная вместе с хутором. Все прибывшие были доставлены таким способом в хуторскую усадьбу. Переезд в Самару из Алакаевки проходил позднее, «частями», в мае, в Самару на квартиру, которую снял Елизарова приехали Владимир с Дмитрием, Марией, няней Марии и Ольгой. Мария Александровна с Анной, перебрались позже, так как надо было оформлять особое разрешение для Анны, срок «ссылки» у которой ещё не закончился, и она прибыла в Алакаевку с «проходным свидетельством» как «гласно-поднадзорная» для регистрации своего пребывания в Самаре.

С Александром и Анной Ульяновыми Марк Елизаров, выходец из зажиточных крестьян Сызранского уезда, познакомился ещё в СПб, когда он учился там в Университете на математическом факультете. Марк вышел из «крестьянского» сословия, после окончания университета. В 1886 году, окончив университет, Марк проработал год в СПб в Казённой Палате, а в 1887 году был уволен, как «неблагонадёжный», за знакомство с Александром Ульяновым и Анной, и вернулся в Самару, где получил должность помощника секретаря Самарского мирового съезда. «Роман» с Анной у Марка начался еще в СПб, после знакомства его с Анной, при посещении им Александра Ульянова.

И вот теперь, после приобретения хутора в Алакаевке, в соответствии с поданным ранее «Прошением о замене ссылки в Восточной Сибири» для Анны, Марк и Анна решили оформить брак и устроить свадьбу. Сама Анна не желала брака с Марком, но по настоянию матери она согласилась на брак, порешили «с терпится, с любится».

28 июля в селе Тростянка, недалеко от Алакаевки, в 15 километрах от хутора, в церкви прошла процедура венчания-бракосочетания, Владимир присутствовал на их венчании в храме, в качестве свидетеля-поручителя. Как свидетель-поручитель при заключении брака, Владимир Ульянов должен был выполнять и соответствовать многочисленным церковным требованиям, как-то наличие православия, крещения, посещение церкви, причащение и прочее. При проведении бракосочетания всё соблюдалось строго, требовалось представление письменных свидетельств, как того требовало законодательство Российской империи.

Надежды Марии Александровны на спокойную сельскую жизнь в Алакаевке так и не оправдались. Беспросветная нужда крестьян, живших в Алакаевке, неизбежно порождала конфликты вокруг земли, в количестве около 100 гектаров, принадлежавшей хутору. Пасущаяся деревенская скотина постоянно заходила на «хуторские посевы» Ульяновых, а судиться и ругаться с крестьянами за потравы никому из Ульяновых ни хотелось. Мать Мария пыталась, чтобы Владимир занимался хотя бы этими делами, но не получалось, у Владимира была уважительная причина, «подготовка к экзаменам». В хозяйстве имелись лошадь, корова, посеяли пшеницу, гречиху, подсолнух. Всем этим занимался Марк, выходец из крестьянской семьи. Но дела не заладились, у Марка была своя работа, он зарабатывал деньги и стал нести затраты по содержанию семьи Ульяновых. А когда у Ульяновых «пропала» корова, так как за хуторским хозяйством никто не приглядывал, то решили, что с этим «фермерским опытом» надо заканчивать, и на следующий год сдали всю землю в аренду некоему Крушвицу, оставив за собой дом и сад, как дачу. «Дача» вместе с землёй была продана только в 1897 году крестьянину Данилову.

Уйдя от полицейского надзора в Казани, семья Ульяновых так и не избежала его в Самаре. Из сообщения Самарской жандармерии в Департамент полиции, «4 минувшего мая, прибыла состоящая под гласным надзором полиции дочь действительного статского советника Анна Ульянова на хутор при деревне Алакаевка. Вместе с ней прибыли ее мать, сестры Ольга и Мария, брат Владимир, состоящий под негласным надзором полиции, и бывший студент, сын крестьянина, Марк Тимофеевич Елизаров, человек сомнительной политической благонадежности. У Ульяновых Елизаров состоит в качестве доверенного по делам и управляющего их хозяйством».

Главным «поднадзорным» лицом в сообщении выступала Анна, были в сообщении и неточности, о дате прибытия Анны и матери, отсутствовал в сообщении брат Дмитрий, по малолетству.

Биография: «Не имея возможности поступить в университет ни в России, ни за границей, Владимир Ильич старался получить разрешение сдать экзамены за университет экстерном. Ему отказали и в этом. Лишь весной 1890 года он получил такое разрешение… в то время в Самаре действовало несколько нелегальных кружков революционно настроенной, главным образом учащейся молодёжи. Большинство этих кружков придерживалось народнического направления».

Маме Марии Александровне во всем приходилось принимать самое активное участие, чтобы «решить вопрос» с получением разрешения на сдачу экзамена экстерном.

28 октября 1889 года, не в первый уже раз, Владимир Ульянов пишет министру просвещения Делянову «Прошение» с просьбой, «разрешить ему сдавать экстерном экзамены при любом российском высшем учебном заведении», ссылаясь при этом на крайнюю нужду в каком-либо занятии, «чтобы поддержать своим трудом семью, которая потеряла кормильца».

Фактически «семья» и все в неё входившие, пока была жива мама Мария Александровна, вплоть до своей кончины в 1916 году, помогали Владимиру, регулярно высылали ему денежные переводы и дополнительные деньги по его завуалированным «под великую нужду» просьбам и всегда с его заверениями, «возвратить в ближайшее время», как только получит причитающиеся ему гонорары, заверения никогда не выполнялись, а их выполнения никто и не требовал. Высылали свои деньги для Владимира, впоследствии, все члены семьи, семья стала для Владимира Ульянова «кругом первым» его диктатуры.

«Прошения о допуске к экзаменам» направлялись по положенной форме, со всеми титулованиями лица, к которому обращаешься и всегда были подписаны, «дворянин Владимир Ульянов». Министр отклонил «Прошение», в очередной раз, и в конце декабря 1889 года Самарское полицейское управление вручило очередной отказ дворянину Владимиру Ульянову.

Тогда Мария Александровна решает включить в действие свои родственные связи в СПб. В мае 1890 года она едет в СПб, где подает прошение в Департамент полиции и добивается приема у министра просвещения.

19 мая, министр Делянов пишет на прошении Марии Александровны резолюцию, «Можно допустить к экзамену в Университетской комиссии», а в конце июля приходит и разрешение на сдачу экзаменов экстерном, при СПб университете.

Владимир Ульянов, хотел закончить курс юридического факультета одновременно со своими бывшими казанскими однокурсниками. Сдавать экзамены экстерном в Казанском Университете, где заканчивали обучение его однокурсники, Владимир Ульянов не стал, несмотря на то, что в финансовом плане была бы хорошая экономия денежных средств семьи. Официальные биографы Ульянова-Ленина, объясняют это тем, что близкий его знакомый по Самаре, Аполлон Шухт, дал ему адреса марксистов в СПб, чтобы через них запастись марксистской литературой, но было и много бывших соратников Александра Ульянова, которые имели «подходы» к членам экзаменационной комиссии в СПб, в частности Василий Водовозов.

Со всей энергией, присущей его неуёмному темпераменту, Владимир Ульянов взялся за подготовку к экзамену. Для этого надо было освоить за год тот объём знаний по программе Университета, который его однокурсники усваивали за четыре года обучения. Летом в Алакаевке он в саду устроил себе «рабочий кабинет» в дальнем углу, в котором занимался с утра до темноты. Активные занятия длились не долго, три недели, в конце мая, Владимир переехал в Самару на квартиру, которую снял Елизаров, вместе с Дмитрием, Марией, няней Марии и Ольгой. Потом «рабочий кабинет» посещался Владимиром во время его редких приездов в Алакаевку.

В Самаре, семья Ульяновых два раз меняла съёмные квартиры по разным причинам, поселилась семья окончательно в доме купца Рытикова, на первом этаже которого была лавка, а семья заняла комнаты второго этажа. Марк Елизаров, ставший супругом Анны Ульяновой, с конца июля этого же года, проживал вместе с семьёй Ульяновых, молодым были отведены два помещения, кабинет и личная комната. Супружество Анны с Елизаровым было необходимо для получения Анной разрешения на проживание в Самаре. Вместе с Ульяновыми, в квартире проживал и племянник Марка, из его родной деревни, учившийся в Самарской гимназии. Пока Анна не получила разрешения на проживание в Самаре, племянник Марка поселился у него в комнате. Прожили здесь Ульяновы-Елизаровы до 1893 года.

Марк Елизаров заботился о вновь обретённой семье, кроме основной работы он стал давать и уроки, стал кормильцем семьи, в том числе и для Владимира Ульянова, Марку в этом помогал и его отец, состоятельный крестьянин деревни Бесстужевка, Сызранского уезда.

Так уж в то время повелось, что Самара была излюбленным местом поселения «высланных политических», после отбытия «ссылки» здесь проживали многие из видных народовольцев и часто скрывались в Самаре всякого рода нелегалы. Здесь в это время жили такие ветераны «народовольцы», как Иван Краснопёров, пытавшийся поднять крестьянское восстание в Казанской губернии в 1863 году, Николай Долгов, осужденный по «Нечаевскому делу» в 1871 году, Василий Филадельфов и Александр Ливанов, привлекавшиеся по известному «процессу 193-х» в 1878 году, Григорий Клеменц, проходивший по «делу 1 марта 1881 года», Мария Голубева-Яснева, входившая в группу «якобинцев» Зайчневского.

Появление в Самаре семьи «государственного преступника» Александра Ульянова, вызвало в этой народнической среде всеобщее сочувственное внимание и приязнь к членам семьи. Ульяновы сразу же произвели на местных, «протестующих против самодержавия», большое впечатление, которое усиливалось и ореолом мученичества, который окружал «казненного повешением» в 1887 году Александра Ульянова, и этот ореол распространился и на семью Ульяновых, в которой уже были «поднадзорные» Анна и Владимир.

Время Владимира тратилось теперь не на подготовку к сдаче экзаменов экстерном, а на участие в «революционных» кружках.

Уже в августе 1890 года, вместе с сестрой Ольгой, Владимир едет в СПб. Ольга поступает на Высшие «Бестужевские» женские курсы, а Владимир «по месту» наводит справки о порядке сдачи экзаменов. Ольга, по поручению Анны, знакомит Владимира Ульянова с Василием Васильевичем Водовозовым, в свое время он был знаком с Александром и Анной Ульяновыми, и был соучастником «Террористической фракции Народная Воля», но прошёл «по мягким статьям обвинения». Василий проживал в СПб, его отец Василий Водовозов, сын вязниковского купца из Владимирской губернии, обосновался в СПб, стал педагогом и имел обширные связи в высшем обществе через своих учеников и учениц, «решать вопросы» было через кого, без «барашков в бумажке», взяток для исполнителей-чиновников, дело всё равно не обходилось.

Нужные справки-информацию и контакты Владимир Ульянов от Василия Водовозова получил, и он провёл Владимира на экзамены экстерном для ознакомления с процедурой сдачи. На экзамене присутствовала большая толпа народу, человек больше трёхсот, Ульянов затерялся в ней и просидел несколько часов слушая, запоминая и делая пометки, шёл ему уже 21 год.

Близкий знакомый Владимира по Самаре, Аполлон Шухт, дал ему адреса марксистов в СПб, чтобы через них запастись марксистской литературой, но было и много соратников Александра Ульянова, которые имели «подходы» к членам экзаменационной комиссии.

5 сентября, Ульяновы всей семьёй переезжают на жительство из хутора в Самару, где была Марком Елизаровым снята и приготовлена квартира для всех, включая молодожёнов. Надо было учиться в гимназии брату Дмитрию и сестре Марии. В Самаре количество знакомых «революционеров» у Владимира Ульянова начинает прибавляться с каждым днем.

20 сентября 1889 года Марк Елизаров получил разрешение Министерства внутренних дел о переезде его жены Анны Ульяновой-Елизаровой в Самару, для чего венчание и совершалось.

Было в Самаре много и народнической молодежи, студентов, высланных за участие в беспорядках, среди них стали появляться и «марксята», как их называли «народовольцы». «Ветераны» народовольцы в Самаре «ворчали на молодежь» и по-своему были правы. Молодежь, как всегда, действительно была уже «не та», не как они. В конце 80-х годов, опыт хождения в народ, аресты и ссылки, уже не вызывали энтузиазма в сторонниках народничества. «Народники» к этим годам успели разочароваться в «прирожденной преданности» крестьянства коммунистическим идеям. Чувство неудовлетворенности народничеством, характеризовало настроения радикальной молодежи этого времени.

Но что-что, а уж ворчание «ветеранов» менее всего пугало Владимира Ульянова и его одногодков, они принадлежали к числу тех, кому «лезть за словом в карман», не приходилось. В двадцатых числах декабря 1889 года, в Самаре появился находившийся в бегах, «ново-народоволец», как он сам себя называл, Михаил Васильевич Сабунаев, по кличке «лысый», который занимался собиранием сил разгромленной царским правительством «Народной воли», для продолжения «революционных действий». Для встречи с Михаилом Васильевичем, которому уже исполнилось 45 лет, собралось человек 12—15 самарской молодежи. Сабунаев зачитал им проект программы «Союза русских социально-революционных групп», получается «эсеров» и пояснил, что «ново-народническую» партию надо считать переходной или, вернее, партией, объединяющей народовольцев, народников, социал-демократов и прочие оппозиционные группы в единое целое для борьбы с царским правительством. А поскольку, их практическая программа действия среди фабрично-заводских рабочих нисколько не разнится от программы марксистов, социал-демократов, то они готовы сгруппироваться и под знаменем марксизма. Для чего надо было бороться с царским правительством, на этом особо не останавливались.

По официальной «партийной легенде», главным оппонентом Михаила Сабунаева на этой встрече выступил Владимир Ульянов. Он решительно отверг возможность объединения народников с марксистами на столь неопределенной платформе, хотя он лично ещё ни одной из платформ не изучил, и ни к одной из этих организаций не принадлежал. Сабунаев знал, что «хозяин и руководитель» у обеих «платформ» один и тот же, «руководящий центр» в Англии.

В Европе «народники» и «марксисты» уже были на единой платформе, которую стали называть «социал-демократической», поэтому и в России началось это же «объединительное» движение.

Владимир Ульянов попал в место, где постоянно шли разговоры, обсуждения и споры по разнообразным вопросам теории и практики разнообразных «учений» по свержению самодержавия в России, включая и терроризм. Принимал ли в них участие и Владимир, постепенно формируя свою «марксистскую» платформу, мало вероятно, членом ни одной из «антигосударственных» организаций он не состоял и посещая разношёрстные собрания предпочитал слушать.

В разговорах-спорах, в которые он пытался войти, если собеседник пробовал опровергать его «точку зрения», Владимир Ульянов «зажигался», включался его «неуёмный темперамент» и он переходил к оскорблениям спорящего с ним. В качестве оскорбления, он награждал спорящего с ним именем какого-либо отрицательного персонажа из русской литературы. Как правило, собеседник предпочитали уйти от «темы», закончить разговор с ним. Если Владимиру попадался в разговоре такой же с «темпераментом» и делал ему аналогичные оскорбления или просто призывал «соблюдать приличия, а не то…», Владимир Ульянов сразу сникал и начинал вести себя «ласково, соглашаться».

По «биографии» Владимир часто и много говорил о «захвате власти», это была излюбленная тема у «самарских революционеров», бывших террористов-народников. При этом, Владимиру Ульянову объясняли, что власть захватывает не «народ», что «народ» не есть нечто цельное и однородное, что «народ» состоит из классов с различными интересами. Такая тематика разговора в разнородных сборищах представляется невозможной, у полиции кругом были осведомители, сразу попадёшь в список политически неблагонадёжных. С самарских времён у Владимира Ульянова остались несколько долговременных связей, его шурин, Марк Елизаров, который с ним не спорил и помогал ему деньгами, Аполлон Шухт, познакомивший его с «марксистами» СПб и семья Гиршфельды, родственники Шухта по жене.

Шухт Аполлон Александрович, 1860 года рождения, потомственный дворянин и его жена Шухт Юлия Григорьевна, в девичестве Гиршфельд, имели наследственную усадьбу в Царском селе. Родители Шухта входили в круг прислуги Императора, и были знакомы лично с Императором. Сам Аполлон, учился в подготовительном классе Царскосельского лицея, на что имели право только «столбовые дворяне». Проучившись в лицее 4 года, он выбывает из него в Николаевское кавалерийское училище, из кавалерийского училища переходит на учёбу в строительное училище. В 1887 году, за участие в студенческой организации «террористическая фракция народной воли», организации, в которой принял участие и Александр Ульянов, Аполлон Александрович, по повелению императора Александра III, был сослан в Западную Сибирь, под надзор полиции. После окончания ссылки, в 1890 году, и в связи с запрещением Шухту жить в Царском Селе, семья остановилась на жительство в Самаре, и поселилась в доме у родственника жены, присяжного поверенного Иосифа Гиршфельда.

В доме Гиршфельда часто собиралась самарская молодёжь на «собрания» под видом вечеринок, проводились и вечеринки, с устройством спектаклей и маскарадов. Стал бывать на этих собраниях и вечеринках и Владимир Ульянов, где он завёл дружеские отношения с Шухтами-Гиршфельдами. Бывал на этих «вечеринках» и присяжный поверенный Хардин, который был сильным шахматистом и учил Владимира Ульянова премудростям шахматной игры.

Шумных молодёжных сборищ с танцами, с бесконечным «трёпом» на политические темы, заканчивавшиеся пьянками, Владимир избегал употребление алкоголя, учитывая состояние своей психики. Не заводил он и «романтических отношений» с девицами. Уже в эти годы юности, у него стала проявляться вполне определенная черта, Владимир Ульянов избегал всякой коллективной распущенности, не поддерживал фривольные разговоры, грубые шутки были невозможны в его присутствии. У него выработался конспиративный, «скрытный характер». За это Владимир Ульянов получил своё первое прозвище, «Старик».

Была у Владимира Ульянова и попытка «хождения в народ», к пролетариату. В Самаре, летними вечерами, на спусках к Волге, разжигались костры. Бурлаки, грузчики, рабочие, прихватив «пол диковинную», так называли в народе четвертинку водки, и пива ужинали арбузами, воблой, варили уху. К такой компании рабочих, можно было подсесть и чужому, прохожему человеку, вступить в разговор, а если поставишь ещё «на стол» и от себя, сразу станешь «своим». Однажды такой поступок и совершил Владимир Ульянов. Благо от дома, где они проживали до Волги было рядом, буквально 500 метров. Познакомился он с каким-то рабочим, которого начал «пропагандировать». Рабочий был уже в «хорошем» настроении, после «пол диковинной» с пивом, слушал рассказ Владимира об «эксплуатации и угнетении» и согласно кивал ему головой. Владимир Ульянов привел его к себе на квартиру, чтобы рабочему прочесть одну брошюру. Попили чаю, Владимир читал брошюру и за каким-то делом отлучился в другую комнату. Когда он вернулся к знакомцу с новой брошюрой, то не нашел уже его в комнате, он ушёл. Вместе со знакомцем «ушло» и пальто Владимира с вешалки в прихожей, так Владимир Ульянов получил свой первый опыт общения с «пролетариатом».

Биография: «в 1891 году Ленин в весеннюю и осеннюю сессии сдаёт экстерном государственные экзамены за юридический факультет при Петербургском университете. Он один из всех экзаменовавшихся получает высшие оценки по всем предметам. Ему присуждают диплом первой степени. Поездки в Петербург для сдачи экзаменов Владимир Ильич использовал и для того, чтобы связаться с марксистами столицы, через них запастись марксистской литературой.

Адреса петербургских марксистов Владимиру Ильичу дал его близкий знакомый А. А. Шухт, в то время после отбытия сибирской ссылки проживавший в Самаре».

Сдача экзаменов экстерном представляла немалые трудности. К «экстернистам» профессора относились с особым недоверием и предубеждением, спрашивая и пытая их гораздо пристрастнее, чем студентов, кроме того, «экстерны» не могли знать хорошо местных требований профессоров, и им для одинакового со студентами ответа надлежало проделать гораздо большую работу, чем студентам. Экзамены все были платные. Экстернам редко-редко удавалось получать при сдаче оценку «весьма удовлетворительно» что было высшим баллом.

4 апреля 1891 года, сдав предварительное письменное сочинение по уголовному праву и уплатив 20 рублей в пользу испытательной комиссии, Владимир Ульянов является на экзамен «по истории русского права». Его билет, «Положение холопов обельных, то есть полных, по „Русской правде“ и холопов всех других категорий времён московской Руси». Оценка за ответ, «весьма удовлетворительно», в то время высший балл.

На следующий день, экзамен по государственному праву, «Сословные учреждения дворянства и крестьянское самоуправление». И опять оценка, «весьма удовлетворительно». Экзамены для него, оказываются очень лёгкими. Обедать Володя ходит каждый день, к сестре Ольге, о чём она сообщала в своих письмах к маме, успокаивая её «как обстоят дела».

10 апреля, экзамен политическая экономия и статистика. Вопросы, «О формах заработной платы и о германском статистике и государствоведе Генрихе Конринге», учёном конца XVII века.

17 апреля, через неделю, экзамен «по энциклопедии и истории философии права». Вопрос, «Сочинения Платона о законах».

24 апреля, экзамен «история римского права». Вопрос, «Законы, издаваемые выборными властями». И по каждому из этих предметов вновь высший балл. На этом весенняя сессия закончилась.

20 мая, скоропостижно скончалась сестра Ольга. Владимир Ульянов хоронит свою младшую сестру Ольгу, курсистку женских Бестужевских курсов, которая умирает от болезни, немыслимой в мирное время в интеллигентной среде, с диагнозом «от брюшного тифа». Единственное объяснение, привычка домашнего житья в Симбирске и в Самаре, употребление некипячёной воды и некипячёного молока. В Симбирске воду пили сырую, волжскую или ключевую, молоко, парное, от соседки-молочницы. В Петербурге же, и того, и другого, делать было нельзя, надо было всё кипятить.

Жизнь продолжалась. Похоронив сестру, Владимир Ульянов, вернувшись в Самару, продолжил подготовку к экзаменам. Новая сессия экзаменов началась в сентябре.

После письменного сочинения на тему из области права, первым устным экзаменом было «Уголовное Право». Владимиру достались вопросы, «О защите в уголовном процессе, о краже документов». Следующий экзамен, через неделю, из римского права. Вопросы, «О дарении, отношениях, из него вытекающих, и о влиянии времени на происхождение и прекращение прав».

В октябре, третий и четвертый экзамены, по гражданскому и торговому праву, вместе с судопроизводством. Вопросы, «Об исполнении, купле-продаже, поставке, то есть о видах передаточных договоров и о торговых книгах». Пятый и шестой экзамены, по полицейскому и финансовому праву. Вопросы, соответственно, «О науке полиции и ее содержании» и «О государственном бюджете и его составлении, и исполнении».

В ноябре, два последних экзамена, по церковному и международному праву. Вопросы, «Об истории русского церковного законодательства» и «О праве нейтралитета». За сочинение и все устные экзамены этой сессии Владимир вновь получил высшие оценки и из 134 экзаменовавшихся, кончил первым в этом выпуске «экстернов».

Где проживал Владимир Ульянов в СПб, весной и осенью 1891 года, официально не установлено, можно предположить, что проживал в доходном доме Волькенштейнов на улице Широкой, рекомендацию к которому ему выдал Аполлон Шухт.

С конца января 1892 года, Владимир Ульянов был зачислен в Самарской коллегии помощником присяжного поверенного, по поручительству самарского присяжного поверенного Андрея Николаевича Хардина, знакомца Владимира Ульянова по вечеринкам-собраниям в доме Иосифа Гиршфельда в Самаре.

Российская интеллигенция, занимавшаяся «революционной» деятельностью, чтобы не попасть в разряд «неблагонадежных», под надзор полиции, всегда прикрывала эту свою «деятельность» какой-нибудь «службой». После получения университетского диплома юриста эту проблему надо было решать и Владимиру Ульянову. Это необходимо было для него и по его официальному статусу, «кормилец семьи», чтобы иметь освобождение от воинской службы, призыв на которую проводился в царской России с 21 года, с возраста совершеннолетия, и предстоял для него в 1892 году. Освобождение от воинской службы он получил, так как был единственный «кормилец семьи», регулярно получая от мамы деньги на свои расходы.

В свое время, получив «генеральский чин», действительного статского советника, отец Владимира Ульянова Илья Николаевич сшил для официальных визитов фрак. Подобных визитов оказалось немного, и после его смерти этот, почти новенький фрак, висел в шкафу. Теперь мама извлекла фрак оттуда, примерила, отец был фигурой по ниже сына Володи, в котором росту было 162 сантиметра, но фрак для отца шили «с запасом», то и Владимиру Ульянову он пришелся впору. Направляясь в окружной суд для выступлений, в качестве помощника присяжного поверенного, он каждый раз облачался в генеральский фрак отца. Но у Владимира была только частная практика, казённой службы Владимир Ульянов так и не получил, так как был в списке лиц, запрещённых к приёму на государственную службу. Кроме того, государственная служба плохо сочеталась с «революционной» деятельностью, на неё надо было являться каждый рабочий день и на «революцию» времени не оставалось.

5 марта 1892 года Владимир Ульянов впервые занимает место за адвокатским столиком в суде.

В присяжные поверенные принимались лица возрастом старше 25 лет и надо было уже иметь, перед этим приёмом в присяжные, стаж работы не менее 5 лет помощником присяжного поверенного или в судебных органах, при наличии высшего юридического образования. Помощник присяжного поверенного, был адвокат-стажёр, который должен был покупать свидетельство «частного поверенного» у суда, и мог быть отстранён судьёй от ведения дела, в случае каких-либо нарушений законодательства со стороны помощника присяжного. Помощник присяжного поверенного занимался гражданскими делами общей юрисдикции, не являлся чиновником, и вносил взносы со своих вознаграждений в фонд той коллегии помощников присяжного поверенного, в которую он был принят. Помощник поверенного выполнял функции частного поверенного.

В течении 1892—1893 годов Владимир Ульянов «выступал» в Самарском суде 20 раз, то есть примерно 1 раз в месяц. Подзащитными, его были крестьяне-бедняки и ремесленники, не имевшие возможности оплачивать услуги адвоката. Работа была без перспективы вознаграждения, подзащитным платить Владимиру Ульянову было нечем, поэтому и помощнику поверенного редко чего доставалось.

Владимир Ульянов за время своей работы выиграл только два дела, которые касались лично его. Первое, он возбудил иск к соседским крестьянам в Алакаевке, за потраву своих посевов ихней скотиной и второе, против перевозчика через Волгу в Сызрани, купца Арефьева, который вернул его и Марка Елизарова, когда они переправлялись в Сызрани через Волгу на нанятой лодке, в месте, организованном Арефьевым для коммерческой переправы и платившим за это налог в казну. Владимир не захотел переправляться как все, на пароме Арефьева, и настоял, чтобы Марк нанял для переправы подешевле местного лодочника. Марк и нанятый лодочник убеждали Владимира, что их всё равно возьмут на буксир и вернут обратно. Владимир, вошедший при споре «в азарт» настоял на своём, но всё так и произошло, хозяин, купец Арефьев, послал за лодкой в погоню свой катер, катер взял лодку на буксир и привёз к хозяину, на пристань. Владимир долго ругался и стращал купца, но пришлось Марку заплатить за переправу и купцу. Марк и Владимир переправились через Волгу, заплатив два раза, за лодку и за паром, они ехали в гости к отцу и брату Марка в деревню Бесстужевка, знакомиться с родственниками. Владимир Ульянов, вернувшись в Самару подал иск к купцу Арефьеву. Заседания суда проводились в Сызрани. Владимиру неоднократно приходилось ездить поездом Кинель-Сызрань на заседания суда, уезжать надо было ночным рейсом, чтобы прибыть до начала заседания. Мать и близкие уговаривали его «плюнуть» на это дело, но он не сдавался, купцу Арефьеву было вынесено решение суда, месяц ареста, денежного ущерба купец не потерпел, Марк также остался «без своих» кровных денег, пришлось ещё спонсировать свояка для поездок в Сызрань.

Поскольку работа в адвокатуре занимала немного времени, Владимир Ульянов всю свою энергию и силу воли направил на активное участие в работе народовольческих кружков.

Биография: «Наиболее деятельным из них был кружок А. П. Скляренко, который печатал и распространял нелегальные издания, вёл пропаганду среди учащейся молодёжи, имел связи с отдельными рабочими. Через М. Т. Елизарова — мужа старшей сестры — Ленин познакомился со Скляренко и вскоре близко сошёлся с ним, связался с членами его кружка и другими кружками… Появление широко образованного марксиста произвело в самарских революционных кружках большое впечатление. Со свойственной ему страстностью, способностью убеждать людей и вербовать сторонников Ленин начал и здесь пропаганду марксизма. Особенно активной была его деятельность в кружке Скляренко. Под влиянием марксистской пропаганды, которую вёл Ленин, многие члены кружка, в том числе сам Скляренко, порвали с народническими взглядами… В Самаре Владимир Ильич перевёл с немецкого на русский язык „Манифест Коммунистической партии“ К. Маркса и Ф. Энгельса. Этот рукописный перевод ходил по рукам, его читали в самарских кружках и даже за пределами Самары. К сожалению, рукопись ленинского перевода погибла… В 1892 году Ленин организует первый в Самаре кружок марксистов… В кружке разбирались произведения К. Маркса — „Капитал“ и Ф. Энгельса — „Анти-Дюринг“, „Положение рабочего класса в Англии“, работы Г. В. Плеханова и другие… Члены кружка вели деятельную пропаганду марксизма… Во время пребывание в Самаре им было написано несколько работ. Среди них, по свидетельству участников кружка, была, до сих пор не разысканная, статья о книге В. П. Воронцова „Судьбы капитализма в России“».

В 1892 году Владимир Ульянов стал посещать народовольческий кружок, собиравшийся на квартире у Алексея Скляренко, работавшего то ли в железнодорожных мастерских, то ли служившего секретарём мирового судьи. Со Скляренко его познакомил Марк Елизаров, фактически единственный кормилец семьи Ульяновых. Сам Скляренко был внебрачный сын военного врача Василия Ивановича Попова. За организацию кружка Скляренко был исключен из гимназии, арестован и около года он просидел в петербургских «Крестах». Квартиру Скляренко снимал в доме священника Белогородцева. В этом кружке знакомились и с марксисткой литературой. Владимиру Ульянову не было нужды переводить «Манифест» Маркса с немецкого на русский язык, «Манифест» был переведён на русский язык и Михаилом Бакуниным и Георгием Плехановым задолго до него. Владимир Ульянов сам стал пользоваться нелегальной политической литературой из библиотеки кружка, которую очень тяжело было достать в России. Были в библиотеке и произведения Маркса, 1 том «Капитал», Энгельса, «Анти-Дюринг», «Положение рабочего класса в Англии», работы Георгия Плеханова и других марксистов, труды Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писемского, что можно было достать в Самаре. Были и художественные произведения. Книжный фонд библиотеки систематически пополнялся самими «кружковцами», они вырезали из журналов статьи по вопросам социологии, истории права, философии и делали из них сборники, переплетали их. Владимир Ульянов стал активным пользователем этой библиотеки, у библиотеки имелась и заведующая Мария Лебедева, которая содержала её всю в порядке и следила за возвратом книг обратно.

Занятия в кружке проходили в разговорах и спорах на политические темы за чаепитием и при посещении самарских пивных. Никакой определённой программы, типа «Федосеевской» кружок не имел, рабочих из крестьян в кружке так же не было, как и в большинстве подобных кружков.

По официальной версии партийных академиков, под влиянием Владимира Ульянова члены кружка Скляренко окончательно порывают с народническими взглядами и переходят на позиции марксизма. Этот кружок позднее объявили первым самарским марксистским кружком и на здании, восстановленном на месте сгоревшего первоначального дома священника Белогородцева, повесили мемориальную доску, «Здесь бывал Ленин», хотя в этот период времени он был просто Владимир Ульянов.

По воспоминаниям самих «самарских марксистов», занятия кружка проводились и в новом, роскошно отстроенном, каменном пивном павильоне Жигулёвского пивоваренного завода, на набережной Волги. До середины 1893 года было проведено больше 15 посещений-заседаний только в пивном павильоне. Здесь Владимир Ульянов, под давлением окружавших его «кружковцев», пристрастился к пиву, пиво стало входить в его ежедневный обеденный рацион. В дальнейшем он очень любил посещать этот павильон, но не ради пива, а ради общения с коллективом кружковцев, по версии биографии. В пивной можно было спокойно вести разговоры на любые темы, в зале стоял сплошной шум и гам от говорящих за всеми многочисленными столами. Владимир Ульянов прозвал Скляренко за его уменье организовывать такие заседания «доктором пивоведения». Здание пивной сохранилось на своём месте по сию пору. Мемориальную доску на здании павильона, «Здесь бывал Ленин», никогда не вывешивали.

Проводились занятия «кружковцев» и на природе, в летнюю пору. Устраивались загородные прогулки, катание на лодках. Лодку останавливали в безлюдном месте у берега и начинались дискуссии.

Встречу Нового, 1892 года, «кружковцы» устроили в складчину, в квартире зубного врача Анны Абрамовны Кацнельсон. К этому времени еврейская община Самары сильно разрослась благодаря притоку беженцев из-за еврейских погромов в южных губерниях России и в царстве Польском, а также началась миграция финансово-торгового и ремесленного населения этих же областей в слабо обжитые ими районы Российской империи. Способствовала этой миграции и развивавшаяся сеть железных дорог в европейской части России и начавшиеся работы по прокладке участков железной дороги, нарождающейся «Транссибирской магистрали».

Это была не первая вечеринка в жизни Владимира Ульянова, недавно дипломированного юриста, 21 года от роду. Бывал он на вечеринках-собраниях и в доме Иосифа Гиршфельда. Пришёл он на неё самым последним, за 10 минут до Нового Года. Владимир уже знал, как чего происходит на вечеринках, все гости были уже в «возбуждённом» состоянии от принятых тостов, поэтому он старался подойти как можно позже. Все уже танцевали кадриль, танцевать пришлось и Владимиру, так как танцевать были обязаны все.

По версии биографии, в кружке Скляренко Владимир Ульянов произвёл «раскол». Образовались две группы, марксистская и народническая. «Народническое» движение постепенно свёртывалось, способствовала этому и активная работа Департамента полиции, контролировавшей народовольческое движение и ссылавшая всех «неблагонадёжных» в северные и восточные губернии, был это и естественный процесс перерастания одного социального движения в другое, более современное. Позиции российских революционеров народовольцев занимали «марксисты», которые были более социально ориентированы, более политически безопасны для самодержавия, которые пока не призывали к терроризму. Из «новообращённых» народовольцев кружка Скляренко образовался и первый в Самаре марксистский кружок. Этим «новообращённым» были и сам Владимир Ульянов. Этот период времени в Самаре Владимир Ульянов-Ленин в своей биографии объявил началом своего участия в социал-демократическом, марксистском движении, 1892 год.

Биография: «Вооружённый марксистским научным методом, Ленин всесторонне изучал экономику России. Он собрал и проанализировал огромный материал о крестьянском хозяйстве, в особенности данные земской статистики. Свои анализы и выводы он изложил сначала в докладе на кружке, а затем в статье „Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни“, написанной весной 1893 года. Это первая из сохранившихся научных работ Ленина… В. И. Ленин предполагал напечатать в либеральном журнале „Русская мысль“, но редакция отклонила её… Рукопись статьи „Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни“ была впервые опубликована лишь в 1923 году».

В апреле 1893 года Владимиру Ульянову исполнилось уже 23 года. В это время, весной, свои анализы по статистике крестьянского хозяйства и выводы, Владимир Ульянов изложил в статье «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни». Это была первая из сохранившихся работ Владимира Ульянова по «марксизму» и политэкономии. Основой его статьи послужили материалы работы статистика Постникова, изложенные в его работе «Южное-русское крестьянское хозяйство». Ульянов критиковал автора за непоследовательность и методологические ошибки, сам не владея основами статистики. Он, только начав знакомиться с работами Маркса по положению пролетариата в Германии, давал «марксистскую» характеристику положения русской деревни, разбивал народнические учения об особом укладе российского крестьянского хозяйства. Пожив недолго в селе Кокушкино и на хуторе в Алакаевке, он стал считать себя специалистом по крестьянскому вопросу в России. Настоящим экономистом он так и не стал, не смотря на все свои усилия по стремлению к этому, образования фундаментального ему не хватало.

Пытаясь опубликовать свою статью в журнале «Русская Мысль», Владимир Ульянов отправил туда свою рукопись, но получил отказ, рукопись не смогли прочитать, его почерк не читался, работа осталась не опубликованной. Эта его статья, была опубликована впервые в 1923 году, в Советской России, над этим уже поработали специалисты нарождавшегося поколения «советских историков», сам Владимир Ульянов-Ленин находился в состоянии тяжелейшего психического и патологического заболевания.

В декабре 1892 года, за опубликование аналогичной статьи Павла Скворцова, Казанского статистика-марксиста, закрыли умеренный «Юридический вестник» и редакторы были начеку. Лавров, редактор журнала «Русская мысль» писал Антону Чехову, «Теперь, когда цензура насторожилась и смотрит на нас взором аспида и василиска, я опасаюсь, как бы не вышла какая-нибудь пакость».

И мысль о том, что время неумолимо идет вперед и используется оно отнюдь не лучшим образом, видимо, не раз приходила в голову Владимиру Ульянову. В народившихся марксистских кружках СПб и за границей он был никому не известен даже дистанционно, по его не опубликованным работам и мифической «революционной» деятельности. Почерк у Владимира Ульянова был очень далек от каллиграфического, был неразборчив, характеризовался низкой читабельностью и это несмотря на окончание гимназии с «золотой медалью», где много времени уделялось чистописанию и каллиграфическому почерку. Чтобы почитать его «работы» в рукописном виде или передать в редакцию для печати надо было их переписать «понятным почерком», нужен был переписчик, с которым рядом надо было сидеть Ульянову и расшифровывать ему свои каракули.

Присяжный поверенный Хардин, внимательно следивший за юридической работой своего помощника, считал, что со временем из Ульянова выйдет отличный «цивилист», адвокат, специализирующийся на гражданском праве. А пока, пусть занимается мелкими уголовными делами, которые дадут ему и судебный опыт, и интереснейшие жизненные наблюдения. Дела, которые вёл Владимир Ульянов представляли из себя мелкие кражи, семейные конфликты. Ульянов добивался наказания по минимуму. Чтобы стать полноценным адвокатом, присяжным поверенным, надо было отработать в должности помощника, не менее 5 лет, впереди его ждала рутина семейных и хозяйственных дрязг и конфликтов.

В своём первом процессе, 5 марта 1892 года, Владимир Ульянов защищал мастерового, портного из села Шиланский ключ, Василия Муленкова, обвиняемого в «богохульстве». Благодаря умелой защите, Ульянову удалось добиться довольно мягкого наказания, одного года тюрьмы. В конце июля 1892 года, Владимир Ульянов получил свидетельство на право ведения чужих судебных дел. Ярким примером гражданского дела является иск купца Константинова к Шимковичу и Брискеру. Ульянов представлял Брискера. Всего за время своей работы в Самарском суде Владимир Ульянов вёл 18 судебных дел, из которых 15 уголовных и 3 гражданских.

Впрочем, все образовалось как бы, само собой. В июне 1893 года младший брат Дмитрий успешно сдал гимназические экзамены, и решено было, что поступать он будет в Московский университет на медицинский факультет. А стало быть, и семье надо перебираться на жительство в Москву. Исключение составил лишь Владимир, ему надо было в СПб, центр тогдашнего марксизма и революционного движения в России, да и нужные ему знакомства-связи там он уже заимел.

В 1893 году, незаменимый и безотказный Марк Елизаров перевёз семью Ульяновых в Москву, где сам он получил место в управлении железных дорог. Владимир Ульянов остался временно в Самаре улаживать дела с продажей или арендой хутора в Алакаевке.

Владимир Ульянов не захотел поселяться в Москве, куда направилась вся его семья, вместе с поступающим в Московский университет, на медицинский факультет, младшим братом Дмитрием. Москву жители СПб называли большой деревней, в ней было много провинциального, а Владимиру Ульянову был нужен промышленный центр, наполненный рабочим народом, «безжалостно угнетаемым» фабрикантами. Он решил поселиться в более активном, умственном и революционном СПб. Чтобы взяться вплотную за революционную работу, необходимо было поселиться самостоятельно, не в семье, членов которой он скомпрометировал бы, хотя семья и так уже была вся под надзором полиции, за исключением матери и младших, Дмитрия абитуриента университета и Марии, гимназистки последних классов.

24 апреля и 12 мая Владимир Ульянов последний раз выступил в самарском суде и уехал в Алакаевку «пристраивать» хутор. 23 июля был составлен договор о продаже за 8 тысяч рублей хутора и мельницы их соседу, помещику Данненбергу. Но эта сделка сорвалась, и Алакаевку перекупил местный крестьянин Данилов, но 500 рублей на разорённом хуторе Владимир всё же «нажил», торговаться он умел.

12 августа Ульянов вернулся в Самару и через четыре дня подал прошение председателю Самарского окружного суда, в котором он просил выдать ему справку о том, что он состоял в должности помощника присяжного поверенного в Самаре, намереваясь перечислиться в округ СПб судебной палаты, на аналогичную должность.

В августе 1893 года Владимир Ульянов уезжает в Санкт-Петербург.