Собрание сочинений современник отзывы зрителей

65-й, юбилейный сезон театр «Современник» открыл пронзительным и нежным спектаклем «Собрание сочинений» по новой, еще не опубликованной, пьесе мастера чувств и тонких материй – Евгения Гришковца. Зрителя, знакомого с творчеством драматурга, не обмануло бы даже отсутствие имени в программке (если бы такое случилось), настолько эта история с первых же минут ассоциируется исключительно с Евгением Гришковцом. «Прощание с бумагой» продолжилось, но теперь оно вышло за рамки личного пространства писателя и приобрело новое звучание как в устах артистов «Современника», так и в режиссуре Виктора Рыжакова.

История одной библиотеки рассказана одной женщиной, и чья же эта история – сказать сложно. Женщина была любящей женой ныне покойного мужчины. Он ввел ее девушкой в свой дом и также он приносил в дом книги, ставшие впоследствии огромной библиотекой. Женщина родила троих детей, но теперь они выросли и не нуждаются в ней, как и не берут в руки любимые в детстве томики. Женщина и библиотека становятся тем самым чемоданом без ручки, который «тащить тяжело, а бросить жалко». Но все же, у них еще есть шанс на новую жизнь.

Главную героиню пьесы, чья прежняя жизнь закончилась, а новая еще не началась, играет Марина Неелова. Ее Марина Сергеевна Филатова – тихая, интеллигентная преподавательница римского права – вот уже несколько месяцев коротает дни в одиночестве в огромной квартире.

Старший ее сын (Никита Ефремов) всегда бредил Америкой, и, в конце концов, уехал туда. Дочка (Светлана Иванова) вышла замуж за немца, а младшенький (Сергей Новосад) и вовсе пошел во флот. Решившись на перемены, Марина Сергеевна продает свою квартиру, но не хочет обременять детей и делает все сама. Как тут не вспомнить замечательную работу Марины Нееловой в картине Владимира Котта «Карп отмороженный», где героиня тоже не хотела причинять сыну беспокойства и сама организовывала свои похороны. К счастью, в спектакле до похорон не дошло, но справляться с поставленной задачей здесь тоже пришлось в одиночку.

А что же библиотека? Библиотека – это фантом, невидимое, но явно осязаемое пространство, никак не обозначенное сценографически. Это ощущение дома, постоянства и памяти, которое возникает даже в практически стерильном и абсолютно плоском новом мире, нарисованном художником Николаем Симоновым, и в котором теперь придется существовать главной героине. В этом плоском мире живут карикатурные персонажи – продукты нового времени.

Героиня Светланы Ивановой похожа на чересчур деловую куклу Барби (если вы можете такое представить), персонаж Никиты Ефремова – на типичного пузатого диванного политика, который точно знает, что «там» лучше, а «здесь как всегда». А Сергею Новосаду достался моряк Попай, с раздутыми (накладными) бицепсами и уверенностью в завтрашнем дне.

Марина Сергеевна выглядит в этом картонном мире чужеродным элементом: слишком мягким, слишком тактичным, слишком чувствительным, слишком настоящим. Как библиотека, которую, в отличие от электронных аналогов, нужно беречь от сырости и чрезмерного солнца, очищать от пыли и поддерживать определенный температурный режим. Словом, сплошная морока для современного темпа жизни. Но героиня не хочет «доживать», она хочет жить, хоть и не вписывается в новую реальность.

Идея кардинальных перемен всегда сопряжена с непониманием даже самых близких людей. Вот и Марину Сергеевну не понимают ни дети, ни покупатель квартиры (Максим Разуваев), ни дизайнер (Алена Бабенко), ни соседи. В своей ненавязчивой манере она пытается объясниться, но тщетно. Главный атрибут нашего времени – мобильный телефон – не позволяет детям отвлечься на, казалось бы, самого главного человека в их жизни. Попытаться понять причину маминых чувств и поступков они тоже не хотят. Зато каждый желает высказать накопившиеся «с горшка» претензии и припомнить все старые обиды.

Но Марина Сергеевна, в своей бесконечной любви, видит в толще этих накладных животов и мышц, клоунских очков и париков, раздраженных голосов и снисходительных речей тех самых, родных и любимых детей, которые сто тысяч раз просили прочитать Винни-Пуха, а чуть повзрослев, тайком таскали из библиотеки не положенные по возрасту книги. Но теперь им не нужны ни эти книги, ни та, что читала их вслух.

Что остается героине? Сидеть и ждать смерти или все-таки нырнуть в ту новую неизведанную жизнь, которую она себе придумала? И в которой нет места огромной библиотеке, как нет места Марине Сергеевне в жизни ее детей. «Грядут перемены» – восторженно восклицал герой Олега Меньшикова в известном фильме. И для молодого поколения эти перемены, конечно, повод для радости. Но найти место в современном мире «уходящей натуре» не так-то просто.

Зачем смотреть спектакль «Собрание сочинений» — рефлексию по поводу наследства

Первым спектаклем Виктора Рыжакова в статусе худрука театра «Современник» стало «Собрание сочинений». Текст написал Евгений Гришковец. Разбираемся, чем примечательна постановка и как бытовой сюжет стал поводом для объединения поколений «современниковцев»

С чего все начиналось

«Собрание сочинений» априори воспринималось как программное высказывание Рыжакова, который сменил в начале 2020 года на посту художественного руководителя театра Галину Волчек, скончавшуюся в конце декабря 2019 года. Созданный в 2020 году писателем Евгением Гришковцом текст нигде не публиковался и не ставился, а театр к драматургии Гришковца обратился впервые. 

Свою работу команда Рыжакова и приглашенные им режиссеры начали с рефлексии — 65-й для театра сезон 2020-2021 посвящен Галине Волчек. А концепцией развития театра объявлено «Будущее в прошлом/Future in the past». Движение вперед предполагается через переосмысление мужественного опыта «Современника» и возвращение к истокам. Интересно, что роль Марины Сергеевны, вдовы, собирающей детей попрощаться с домом, играет главная актриса Волчек Марина Неелова, а уехавшего в Америку старшего сына Сергея — внук основателя театра Никита Ефремов. А новый владелец квартиры, которому и достанется «Собрание сочинений» — Виктор. Совпадение? Едва ли.

Кто такой Евгений Гришковец для театра нулевых

Евгений Гришковец в начале 2000-х практически ввел моду на новую искренность и задушевность — отчасти простодушную, но оттого будто бы еще более притягательную. Гришковец в нулевые поразил театральную Москву спектаклями-монологами и получил признание не только зрителей, которые скупали билеты на «Как я съел собаку» и «ОдноврЕмЕнно», но и критиков. Сейчас уже в это трудно поверить, но в Москву Гришковца и его «Как я съел собаку» привез фестиваль NET («Новый европейский театр»), который считается одним из самых продвинутых. В целом фокус NETa — театр завтрашнего дня и европейский театр.

«Золотая маска» 2000 года досталась драматургу и писателю сразу в двух номинациях: «Новация» (сейчас «Эксперимент») и «Приз критики». Потом Гришковец вместе с калининградской группой «Бигуди» стал соединять выступления в жанре мелодекламации под музыку, написал роман «Рубашка», разошелся с группой «Бигуди», год назад снова воссоединился, но в связке с актуальным театром его имя не ассоциировалось довольно давно. Тем интереснее, что в этом же сезоне, после премьеры «Собрания сочинений», в Театре им. Пушкина вышла почти документальная драма «Между делом». И, как и в «Собрании сочинений», в программке спектакля — звезды труппы.

О чем же это «Собрание»

В середине нулевых Евгений Гришковец прощался с «Бумагой» — моноспектаклем, где он в привычной манере рассуждал об уходе бумажных книг, написанных от руки текстов, о диджитализации и цифровизации. В «Собрании сочинений» старая библиотека, собираемая со времен, когда книги доставались и коллекционировались, — почти как чемодан без ручки. Расстаться невозможно, но что с этим всем делать — совершенно неясно. Или как хрустальная туфелька: «Как же Золушка не разбила туфельку на лестнице?» — интересуются особенно сообразительные дети.

По сюжету оставшаяся вдовой преподаватель римского права Марина Сергеевна (Марина Неелова) продает семейную квартиру, в которой прожила с мужем счастливо, вырастив троих детей (один в Америке, другой — служит на флоте, третья — замужем за немцем), и оставаться в этих стенах больше не может. Машину мужа она уже продала (при этом записалась в автошколу и решила наконец-то сесть за руль, но за какой-нибудь другой), теперь дело за малым — попрощаться с прошлым и уехать в новостройку. Вечером накануне отъезда Марина Сергеевна собирает детей, чтобы подвести черту под старым и начать новую жизнь. Впрочем, задушевного прощания не получается, да и детям, которые, кажется, не могут предъявить ни ей, ни отцу счета на психотерапевтов, потому что воспитывали их в любви и принятии, все это не очень нужно. И вроде бы они любят и мать, и друг друга, и примчались по первому зову, но зачем все это прощание — им не вполне понятно. Практически «Вишневый сад», только на новый лад.

Как и кто сделал «Собрание сочинений»

За то, что «Собрание сочинений» стало успешной премьерой — такой, как и задумывалось, стоит поблагодарить генерального партнера театра, фонд «Вольное Дело». Его основатель Олег Дерипаска и раньше помогал осуществляться проектам Виктора Рыжакова, поддержал он режиссера и в новом начинании.

На этот раз Рыжаков и художник Николай Симонов предложили практически стерильное холодное пространство, ассоциирующееся скорее с европейским, чем с российским театром. Сцена за счет цифровых эффектов трансформируется то в трехмерное пространство комнаты, то в черно-белую проекцию огромной библиотеки, и меняет цвета вслед за настроением героини Неёловой. Такой эффект создает камера на 360 градусов, которую подарил театру любитель прогресса Дерипаска.

Художница по костюмам Галя Солодовникова практически превратила детей Марины Сергеевны в героев комиксов: у старшего Николая, живущего в Америке, — огромный живот, у средней Тани — попа, как у куклы Барби, у младшего Сергея, служащего на флоте, — горы накладных мышц.

Состав звездный: Марина Неелова — Марина Сергеевна, Никита Ефремов в составе с Дмитрием Лысенковым — в роли Сергея, Светлана Иванова — в роли Тани, практически неузнаваемая Алена Бабненко — в роли дизайнера интерьеров Иоланты, «но можно просто Илоны». Ставшую звездой после роли избалованной генеральской дочки в фильме-хите начала нулевых «Водитель для Веры» Алену Бабенко сложно узнать в роли картавой, явно одинокой, да и в целом тяжелой судьбы провинциалки Илоны. Она всеми силами пытается отговорить свою клиентку и от продажи книг, и от переезда. Сергей Никиты Ефремова — когда-то самый умный мальчик семьи, мечтавший об Америке, успеха за океаном не достиг, превратился в «диванного критика» и спорщика, жалок, как жалки люди, подававшие надежды, но на этом и закончившие. Ефремов так же, как и Алена Бабенко, практически неузнаваем в своем персонаже и ведет карикатурного недоамериканца как настоящую трагическую роль. 

Собирая в одном спектакле «современников» разных поколений, Рыжаков вслед за Гришковцом предлагает поговорить о том, что связывает этих разных людей. Как известно, общее вырастает из подробностей, которые здесь намечены, скорее, пунктиром, и отыскать их и театру, и зрителям предстоит вместе.  

Знаю, что у пьесы «Собрание сочинений» Евгения Гришковца, поставленной Виктором Рыжаковым в «Современнике», немного поклонников. Но я бы хотел сказать несколько слов в ее защиту. До появления этого текста казалось, что после канонических спектаклей у Гришковца, который так прекрасно преобразил нашу сцену, драматургию, актерское мастерство, случилась пауза. После «По По» для меня все пошло по нисходящей, казалось Евгений работает по схеме «тех же щей, да пожиже влей». Серьезные темы перестали его занимать, был рывок в театральную попсу, милоту и бесконфликтность. И вот в этом тексте «Собрание сочинений» мне привиделось попытка вернуть себе былой статус, пьедестал крупного драматурга.
Да, мне, как и многим, тут очень активно не нравится вся антизападная, антиамериканская проблематика, которая тут вываливается, как протухшая требуха из телевизора.  Плодить ненависть со сцены в тот момент, когда ненавистью переполнено всё вокруг, — задача, по-моему, недостойная. Попытка словить повестку власти художника не красит. Грубо, топорно, и в спектакле Виктор Рыжаков, кажется, все делает для того, чтобы эта тема стала проходной. Мне активно не нравится карикатурирование людей через костюмы: нарощенные жопы, животы и мускулы, обезьяньи уши у нуворишей. Роботизированность и зоорморфность персонажей, которые не должны нам нравиться, превращают спектакль в памфлет, а не в психологическую историю о незапланированном крушении ценностей.
А нравится мне пьеса ее отношением к истории и памяти, ее «вишневосадским» шлейфом. Коллизия крутится вокруг библиотеки состарившейся матери (Марина Неелова), которая не нужна тут никому: ни ей (книги нужны, чтобы их читали; книга на полке — это смерть книги), ни ее детям. Книги, как и сама мама, нужны тут только как метафора, а не сами по себе. Как метафора ценностей. Метафора детства и прошлого, которое должно оставаться нетронутым. И мама, в конечном итоге, нужна детям только как хранительница ключей от детской, которая неподвластна переменам, как сторож столетнего шкафа. Мать не удовлетворяется своей функцией, статусом аллегории, она хочет жить — и из пепельной ахматовской трагической героини превращается в жгучую рыжую клоунессу, Марина Неелова тут показывает сильные стороны своего дарования, трансформируя нежность и заботу в бегство от давящего груза прошлого. В самом деле сталинский ар-деко, который выстраивает на сцене Николай Симонов, героиня Нееловой хочет превратить в пустоту, в чистоту, в зал для свободного танца. Боже мой, сколько же еще мы будем таскать на себе этот кошмарный травматический XX век, сколько еще лет тянуть эту лямку прошлого и переживать историю как хоррор, загипнотизированные, завороженные зрелищем адской истории? В какой-то момент хочется скинуть с себя шлейф наследия — потому, что он не дает нам помыслить о будущем. И весь наследие-то — это просто 10 тонн книг, и более ничего. Пыль книжная, пшик, батарея шкафов, лекции о Риме, в котором героиня так никогда и не побывала. Да, память тоже бывает маньяком-террористом.
Эта пьеса одновременно и тоскует по прошлому, и желает его сжечь на костре. И жаждет помнить, и жаждет забыть. Вот, что тут от «Вишневого сада»: ценность ускользающей красоты, механизм исчезновения которой ты запустил сам. Да, мир гибнет! Но как же чертовски красиво он горит! Как красиво запустение. Какая артистическая гибель у этой книжной цивилизации. Как грациозно она отходит в вечность. Человек не живет, если в нем нет любви к необязательному, любви к тому, что не приносит пользы. По-настоящему ценно то, что бесполезно. Так и Гришковец с Виктором Рыжаковым рассказывает нам о никому не нужной цивилизации, которая потеряла меркантильность, пользу, когда все превратилось в цифру (еще одна метафора Симонова), но не упала в цене, а стала бесценной.

Фото Кирилла Очкина