Сочинение дневник раскольникова

/ Сочинения / Достоевский Ф.М. / Преступление и наказание / Дневник Раскольникова

Дневник Раскольникова

/ Сочинения / Достоевский Ф.М. / Преступление и наказание / Дневник Раскольникова

Смотрите также по
произведению «Преступление и наказание»:

• Краткое содержание
• Полное содержание
• Характеристика героев
• Критические статьи

В практике преподавания литературы накоплен опыт использования различных форм изложения «за автора» и «за героя», например, сочинения в жанре дневника или писем.

Перед вами сочинение в виде дневниковой записи по произведению «Преступление и наказание» Достоевского. Написано сочинение в виде дневниковых записей Родиона Раскольникова.

Об особенностях сочинений в виде дневниковых записей можно почитать здесь.

Страницы из дневника Родиона Раскольникова — сочинение

2 июля 18… г.

Духота… эта страшная духота испепеляет, жжёт мой ум и душу. Опять эта обстановка, которую знаю наизусть: желтовато-грязные обшарпанные обои, продавленная кушетка, толстый слой пыли. И всё та же мысль, неотступно грызущая мою душу.

Чувствую какое-то смятение, величие и униженность одновременно. Давеча чуть не молился, чтобы избегнуть встречи с хозяйкой, и это ещё больше раздражало меня. Этой твари нужны были деньги; ничего, я её осыплю, может быть, золотом, если решусь сделать это.

Семьсот тридцать. Да, ровно семьсот тридцать шагов от моей квартиры-гроба до преисподней. Казалось, со мной случится нервный припадок, пока дойду до этого дома. Как сейчас помню, как бешено стучало сердце, чёрт не заметила ли старуха? Опять какое-то несносное раздражение, это буквально грызёт меня. Раздражаюсь по любому поводу. Но это всё вздор. Вздор!

Сегодня во второй раз был у неё. Недоверчива, как жид, и так же богата. Специально отнёс ей часы, подарок отца: нет, не деньги были мне нужны. Нет!!!

Это была проба. Тоска, бесконечное отвращение грызут мне душу. Как это всё пошло, мелко… Тулон, сожжённая Москва, и эта мерзкая старуха. Но я должен, должен!!!

В конечном счёте, ведь это только проба: так сказать, сказать, смогу — не смогу. Да ещё этот, как его, Мармеладов. Лез сегодня со своими душеизлияниями. Осточертел, небось, уже всей распивочной биографией своей, а всё-таки взял за живое! Катерина Ивановна, голодные дети… И эта, как её, ах, да, Соня. И почему эта Соня, которой не видел и не знаю, не выходит из головы? И зачем отдал им деньги? Хоть и медяки. А, впрочем, им нужней.

30 августа 18… г.

Кажется, раздражительность никогда уж не покинет меня. Она просто въелась в меня. Сегодня чуть не запустил в Настасью кружкой, так достала со своими щами. И это письмо, которое измучило меня… Лучше умереть, чем видеть Дуню замужем за Лужиным! Нашлась благодетельница! Себя за брата, то бишь за меня, в рабство отдать хочет. И ведь понимает, знаю наперёд, что всё прекрасно понимает, и всё-таки идёт на это. Да чем она чище этой Сони, коли за Лужина выйдет?

Ах, да! Соня! Какое-то странное впечатление произвела на меня эта девушка. Да какая, к чёрту, девушка! Подросток ведь! Почти ребёнок! И уже…

И опять эта мысль, эта идея, муки от которой мне невыносимы. То хочется, чтобы скорее всё свершилось, то чтоб вообще ничего не было… И этот разговор там, в грязной распивочной, между студентом и офицером. Как обухом меня после этого разговора огрели. Ведь это мои, те самые мысли!

Действительно, что может значить для общества эта гадкая, никому не нужная старушонка, которая к тому же чужую жизнь заедает. Давеча рассказывали, как она Лизавете палец укусила, чуть не отрезали. Да и что оно, это общество, потеряет, если одной вошью на земле станет меньше? А главное, — смогу, прежде всего, себе докажу, что не тварь я дрожащая!

Ха-ха-ха… Опять это комическое для меня сравнение: Тулон, завоёванная Европа, всеобщее преклонение и убийство какой-то старухи-процентщицы… Но я должен, должен только попробовать на ней, смогу ли я право иметь? Надо. Надо…

Надеюсь, вам понравилось это сочинение в виде дневниковой записи по произведению «Преступление и наказание»

В самом начале, наверное, стоит представиться. Зовут меня Петр Карпатников, я бедный студент, зарабатывающий себе на хлеб всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Я приехал в Петербург из небольшого городка, чтобы выучиться и стать в этой жизни большим человеком. У меня большие способности во многих отраслях науки.

Но жизнь в этом городе очень сложна. Мои родители совсем небогаты, они едва наскребли денег, чтобы отправить меня учиться. Иногда они присылают мне что-то, но этих жалких копеек хватает лишь на то, чтобы неделю не голодать. В общем, я выкручиваюсь, как могу.

Пришлось мне и жилье сменить на более дешевое. Пришел, посмотрел — каморка жуткая, по величине как шкаф. Но берут копейки. Сказали мне, что до меня тут студент жил, который оказался убийцей. Убил старушку какую-то и ее сестру. Потом начал здесь с ума сходить, пока сам полиции не сдался.

Я заселился в эту комнатушку и начал разгребать кое-какие вещи, оставшиеся от прошлого жильца. И вот нашел какую-то тетрадку, а ее содержание показалось мне крайне любопытным. Оказалось, что это дневник того студента, Родиона Раскольникова. Прочитал я его, и очень понял этого человека. Действительно, нищета и постоянное унижение настолько давят на естественное себялюбие, что начинаешь приходить в состояние, близкое к помешательству. Так вот и рождаются подобные «теории». Да, впрочем, о чем я говорю? Вот выдержки из дневника Раскольникова. Он скажет сам за себя.

Дневник Раскольникова.

5 июля. Чертовская жара стоит на улице! Невозможно больше вдыхать эту грязь, пыль, вонь. Страшно действует на нервы. Живу в таком захолустье, такой нищете… И это я! С моими способностями, с моим умом!

В последнее время забросил все свои занятия. В институт не хожу и чувствую в этом какое-то особое удовольствие. Денег нет абсолютно. Хожу в рванье, уже много дней ничего толком не ел. Все время думаю, думаю, думаю… Решусь или нет…

7 июля. Ходил к старухе, принес ей в залог отцовские часы. Дала за них всего рубль пятнадцать, а я на четыре рассчитывал. Отвратительная старушонка! И такая подозрительная! Пришлось перед ней унижаться, чтоб выглядеть более естественно.

А теперь я думаю, что это гадость какая-то пришла мне в голову. Не смогу я, да и к чему это?

После старухи было так гадко на душе, что не выдержал и завернул в трактир. Там с человеком одним познакомился. Сразу он привлек мое внимание, какой-то особенный, как-то по-другому, чем другие, выглядел. Лет ему за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения. Лицо у него аж зеленоватого оттенка от постоянного пьянства. Но это все типично, а вот глаза у него какие-то чудные. Во взгляде его светилась как будто восторженность. Был там и смысл, и ум, но, в то же время, мелькало как будто и безумие.

Фамилия его оказалась Мармеладов, он титулярный советник. Рассказал он мне, как совсем опустился, спился и стал пропивать все в доме. Его дочь была вынуждена начать жить по желтому билету. Понимает этот всю свою низость, но остановиться не может. Пошел я его домой провожать, увидел, как его семья живет, не выдержал и оставил на окошке незаметно им все свои деньги последние…

8 июля. Получил сегодня письмо от матушки. Долго не мог открыть его, так разволновался! Когда прочитал, понял, что тревога моя была небеспочвенна. Оказывается, мать молчала, не говорила мне, как Дунечку обижали и оскорбляли в доме этих Свидригайловых! Теперь ей вернули доброе имя, но она замуж собралась выходить! Да не по любви, а чтоб семью от голода верного спасти!!! И я помочь ей ничем не могу! Ну что я за ничтожество! Ничего не могу сделать! Нет, теперь я должен, обязан хоть на один этот поступок решиться! Теперь уж меня ничто не должно остановить…

Число не обозначено. Я сделал это. Я убил. И как только смел я на такое решиться? Как отважился на грех такой? Мне страшно… Очень страшно… Господи всемогущий, помоги мне…

Чуть позже. Прочитал прежнюю запись, и смешно стало. Вот до чего нервы расшатанные доводят! В Бога вдруг поверил? Ха-ха-ха!

29 июля. Сделал непростительную глупость. Рассказал про убийство Сонечке Мармеладовой. Что на меня нашло, черт побери? Какая глупость, слабость! А самое противное, что я еще и расплакался при ней, как кисейная барышня! Смешно, честное слово! Вдруг себя ни с того ни сего таким одиноким почувствовал, показалось, что теперь мы вдвоем только: я да Соня. Но теперь я ее видеть не могу. Она все знает. Дурак!

2 августа. Порфирий Петрович меня замучил. Уверен, что он меня подозревает. Но почему? Где же я мог проколоться? Возможно, за мною следят. Состояние мое крайне нервозное, все вокруг подозрительное какое-то… Да еще эта проклятая жара! Невыносимо бьет по нервам…

5 августа. Я больше не могу! Шарахаюсь от каждой тени. Все везде враждебное, от каждого шороха бежать хочется. Да еще сны эти замучили. Страшные сны, кошмарные. Я теперь даже спать боюсь. Что со мной? Что делать…

Чуть позже. Не могу так больше жить. Пойду сдаваться.

В самом начале, наверное, стоит представиться. Зовут меня Петр Карпатников, я бедный студент, зарабатывающий себе на хлеб всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Я приехал в Петербург из небольшого городка, чтобы выучиться и стать в этой жизни большим человеком.

У меня большие способности во многих отраслях науки. Но жизнь в этом городе очень сложна. Мои родители совсем небогаты, они едва наскребли денег, чтобы отправить меня учиться.

Иногда они присылают мне что-то, но этих жалких копеек хватает лишь на то, чтобы неделю не голодать. В общем, я выкручиваюсь, как могу. Пришлось мне и жилье сменить на более дешевое. Пришел, посмотрел — каморка жуткая, по величине как шкаф. Но берут копейки.

Сказали мне, что до меня тут студент жил, который оказался убийцей. Убил старушку какую-то и ее сестру. Потом начал здесь с ума сходить, пока сам полиции не сдался. Я заселился в эту комнатушку и начал разгребать кое-какие вещи, оставшиеся от прошлого жильца.

И вот нашел какую-то тетрадку, а ее содержание показалось мне крайне любопытным. Оказалось, что это дневник того студента, Родиона Раскольникова. Прочитал я его, и очень понял этого человека.

Действительно, нищета и постоянное унижение настолько давят на естественное себялюбие, что начинаешь приходить в состояние, близкое к помешательству. Так вот и рождаются подобные «теории». Да, впрочем, о чем я говорю?

Вот выдержки из дневника Раскольникова. Он скажет сам за себя. Дневник Раскольникова. 5 июля. Чертовская жара стоит на улице!

Невозможно больше вдыхать эту грязь, пыль, вонь. Страшно действует на нервы. Живу в таком захолустье, такой нищете… И это я! С моими способностями, с моим умом! В последнее время забросил все свои занятия.

В институт не хожу и чувствую в этом какое-то особое удовольствие. Денег нет абсолютно. Хожу в рванье, уже много дней ничего толком не ел.

Все время думаю, думаю, думаю…. Решусь или нет?… 7 июля.

Ходил к старухе, принес ей в залог отцовские часы. Дала за них всего рубль пятнадцать, а я на четыре рассчитывал. Отвратительная старушонка!

И такая подозрительная! Пришлось перед ней унижаться, чтоб выглядеть более естественно. А теперь я думаю, что это гадость какая-то пришла мне в голову. Не смогу я, да и к чему это?

После старухи было так гадко на душе, что не выдержал и завернул в трактир. Там с человеком одним познакомился. Сразу он привлек мое внимание, какой-то особенный, как-то по-другому, чем другие, выглядел. Лет ему за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения. Лицо у него аж зеленоватого оттенка от постоянного пьянства.

Но это все типично, а вот глаза у него какие-то чудные. Во взгляде его светилась как будто восторженность. Был там и смысл, и ум, но, в то же время, мелькало как будто и безумие. Фамилия его оказалась Мармеладов, он титулярный советник. Рассказал он мне, как совсем опустился, спился и стал пропивать все в доме.

Его дочь была вынуждена начать жить по желтому билету. Понимает этот всю свою низость, но остановиться не может. Пошел я его домой провожать, увидел, как его семья живет, не выдержал и оставил на окошке незаметно им все свои деньги последние… 8 июля. Получил сегодня письмо от матушки.

Долго не мог открыть его, так разволновался! Когда прочитал, понял, что тревога моя была небеспочвенна. Оказывается, мать молчала, не говорила мне, как Дунечку обижали и оскорбляли в доме этих Свидригайловых!

Теперь ей вернули доброе имя, но она замуж собралась выходить! Да не по любви, а чтоб семью от голода верного спасти!!! И я помочь ей ничем не могу!

Ну что я за ничтожество! Ничего не могу сделать! Нет, теперь я должен, обязан хоть на один этот поступок решиться! Теперь уж меня ничто не должно остановить…

Число не обозначено. Я сделал это. Я убил. И как только смел я на такое решиться? Как отважился на грех такой?

Мне страшно… Очень страшно… Господи всемогущий, помоги мне!… Чуть позже. Прочитал прежнюю запись, и смешно стало.

Вот до чего нервы расшатанные доводят! В Бога вдруг поверил? Ха-ха-ха!

29 июля. Сделал непростительную глупость. Рассказал про убийство Сонечке Мармеладовой.

Что на меня нашло, черт побери? Какая глупость, слабость! А самое противное, что я еще и расплакался при ней, как кисейная барышня! Смешно, честное слово! Вдруг себя ни с того ни сего таким одиноким почувствовал, показалось, что теперь мы вдвоем только: я да Соня.

Но теперь я ее видеть не могу. Она все знает. Дурак! 2 августа.

Порфирий Петрович меня замучил. Уверен, что он меня подозревает. Но почему? Где же я мог проколоться? Возможно, за мною следят.

Состояние мое крайне нервозное, все вокруг подозрительное какое-то… Да еще эта проклятая жара! Невыносимо бьет по нервам… 5 августа. Я больше не могу!

Шарахаюсь от каждой тени. Все везде враждебное, от каждого шороха бежать хочется. Да еще сны эти замучили.

Страшные сны, кошмарные. Я теперь даже спать боюсь. Что со мной?

Что делать?… Чуть позже. Не могу так больше жить.

Пойду сдаваться.

В самом начале, наверное, стоит представиться. Зовут меня Петр Карпатников, я бедный студент, зарабатывающий себе на хлеб всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Я приехал в Петербург из небольшого городка, чтобы выучиться и стать в этой жизни большим человеком.

У меня большие способности во многих отраслях науки.
Но жизнь в этом городе очень сложна. Мои родители совсем небогаты, они едва наскребли денег, чтобы отправить меня учиться. Иногда они присылают мне что-то, но этих жалких копеек хватает лишь на то, чтобы неделю не голодать.

В

общем, я выкручиваюсь, как могу.
Пришлось мне и жилье сменить на более дешевое. Пришел, посмотрел – каморка жуткая, по величине как шкаф. Но берут копейки.

Сказали мне, что до меня тут студент жил, который оказался убийцей. Убил старушку какую-то и ее сестру. Потом начал здесь с ума сходить, пока сам полиции не сдался.
Я заселился в эту комнатушку и начал разгребать кое-какие вещи, оставшиеся от прошлого жильца. И вот нашел какую-то тетрадку, а ее содержание показалось мне крайне любопытным. Оказалось, что это дневник того студента, Родиона Раскольникова.

Прочитал я его, и очень понял этого человека.

Действительно, нищета и постоянное унижение настолько давят на естественное себялюбие, что начинаешь приходить в состояние, близкое к помешательству. Так вот и рождаются подобные “теории”. Да, впрочем, о чем я говорю?

Вот выдержки из дневника Раскольникова. Он скажет сам за себя.
Дневник Раскольникова.
5 июля. Чертовская жара стоит на улице! Невозможно больше вдыхать эту грязь, пыль, вонь. Страшно действует на нервы.

Живу в таком захолустье, такой нищете… И это я! С моими способностями, с моим умом!
В последнее время забросил все свои занятия. В институт не хожу и чувствую в этом какое-то особое удовольствие. Денег нет абсолютно.

Хожу в рванье, уже много дней ничего толком не ел. Все время думаю, думаю, думаю…. Решусь или нет?…
7 июля. Ходил к старухе, принес ей в залог отцовские часы. Дала за них всего рубль пятнадцать, а я на четыре рассчитывал.

Отвратительная старушонка! И такая подозрительная! Пришлось перед ней унижаться, чтоб выглядеть более естественно.
А теперь я думаю, что это гадость какая-то пришла мне в голову. Не смогу я, да и к чему это?
После старухи было так гадко на душе, что не выдержал и завернул в трактир. Там с человеком одним познакомился. Сразу он привлек мое внимание, какой-то особенный, как-то по-другому, чем другие, выглядел.

Лет ему за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения. Лицо у него аж зеленоватого оттенка от постоянного пьянства. Но это все типично, а вот глаза у него какие-то чудные. Во взгляде его светилась как будто восторженность.

Был там и смысл, и ум, но, в то же время, мелькало как будто и безумие.
Фамилия его оказалась Мармеладов, он титулярный советник. Рассказал он мне, как совсем опустился, спился и стал пропивать все в доме. Его дочь была вынуждена начать жить по желтому билету.

Понимает этот всю свою низость, но остановиться не может. Пошел я его домой провожать, увидел, как его семья живет, не выдержал и оставил на окошке незаметно им все свои деньги последние…
8 июля. Получил сегодня письмо от матушки. Долго не мог открыть его, так разволновался!

Когда прочитал, понял, что тревога моя была небеспочвенна. Оказывается, мать молчала, не говорила мне, как Дунечку обижали и оскорбляли в доме этих Свидригайловых! Теперь ей вернули доброе имя, но она замуж собралась выходить! Да не по любви, а чтоб семью от голода верного спасти!!!

И я помочь ей ничем не могу! Ну что я за ничтожество! Ничего не могу сделать! Нет, теперь я должен, обязан хоть на один этот поступок решиться!

Теперь уж меня ничто не должно остановить…
Число не обозначено. Я сделал это. Я убил. И как только смел я на такое решиться?

Как отважился на грех такой? Мне страшно… Очень страшно…

Господи всемогущий, помоги мне!…
Чуть позже. Прочитал прежнюю запись, и смешно стало. Вот до чего нервы расшатанные доводят! В Бога вдруг поверил?

Ха-ха-ха!
29 июля. Сделал непростительную глупость. Рассказал про убийство Сонечке Мармеладовой.

Что на меня нашло, черт побери? Какая глупость, слабость! А самое противное, что я еще и расплакался при ней, как кисейная барышня! Смешно, честное слово!

Вдруг себя ни с того ни сего таким одиноким почувствовал, показалось, что теперь мы вдвоем только: я да Соня. Но теперь я ее видеть не могу. Она все знает.

Дурак!
2 августа. Порфирий Петрович меня замучил. Уверен, что он меня подозревает.

Но почему? Где же я мог проколоться? Возможно, за мною следят.

Состояние мое крайне нервозное, все вокруг подозрительное какое-то… Да еще эта проклятая жара! Невыносимо бьет по нервам…
5 августа. Я больше не могу! Шарахаюсь от каждой тени. Все везде враждебное, от каждого шороха бежать хочется.

Да еще сны эти замучили. Страшные сны, кошмарные. Я теперь даже спать боюсь. Что со мной?

Что делать?…
Чуть позже. Не могу так больше жить. Пойду сдаваться.

Предисловие к дневнику.

Долго думал, как начать. Не знаю, что бы вы хотели от меня услышать. Скажу лишь, что в руках ваших история моей душевной болезни, писавшаяся в течение многих лет. Заболел я, видимо, уже давно, но только в последнее время стал в полной мере осознавать, сколь страшен мой недуг. Долго не пускал я в свою больную душу раскаяние, но вот оно всецело завладело мною. О, если бы вы только знали, как это мучительно и страшно осознать всю чудовищность поступков, совершенных твоими руками! К счастью, я неизлечимо заболел и умираю, иначе бы, честное слово, не смог бы все равно жить с таким грузом на душе. Жаль вот только маменьку да сестру. Сонечка ездила к ним, говорит, все время плачут по моей загубленной душе. А сама Сонечка почти не плачет, только молится. Не знаю, сможет ли меня еще что-то спасти?..

Я знаю, какие неземные муки приносит осознание того, что ты убил. Хотел себе доказать, что не тварь дрожащая, что право имею… Доказал… что теория моя была дьяволом нашептана.

Потому-то я и хочу, чтоб эта история моя увидела свет, ибо знаю, что не одну еще душу молодую и гордую тревожат подобные размышления. Может быть, эти откровения больной души послужат поучением моим современникам и поколению, идущему следом.

Отрывки из дневника Родиона Раскольникова.

Июня 2-го дня 18.. года. Всю ночь не спал – мысли разные одолевали… Днем встретил профессора Ц., звал обратно на факультет, говорил, что не гоже таким способностям пропадать… Нет, не хочу! Вообще не хочу никого видеть!

…А денег все нет. Сижу весь день в комнате и трясусь. Как все это противно и гадко! Все чаще в голову закрадывается мысль: неужто я рожден был, чтоб по углам трястись и всю жизнь в нищете прозябать? Я ведь всего однажды живу, я ведь тоже хочу…

Июня 4-го дня 18.. года. Вчера получил от маменьки письмо. Невероятно расстроился: у них совсем нет денег. Дуня вынуждена была пойти работать. И ведь сколько раз им говорил: не шлите мне денег, сам о себе позабочусь! Так нет же, упрямятся… Маменька в письме написала, что вышла на нашей улице история. Убили одного мерзавца из-за денег. Началось расследование и тут же прекратилось, потому что убийца сам пришел с повинной. Я думаю, это оттого, что он слабый человек…

Июля 10 дня. Как все это отвратительно! И неужели такой ужас мог прийти мне в голову? Это вздор, это нелепость!

Июля 14 дня. Уже которую ночь не сплю, голова как чугун, а мысли все несутся да несутся куда-то. И одна страшнее другой…

Июля 15 дня. Сегодня получил еще одно письмо от маменьки. Дунечка собралась замуж! За мерзавца, которого не любит! Этот ангел, чтобы кусок хлеба в доме был… Ради денег! Нет, не бывать этому никогда! Не позволю ей жизнь свою губить!

Того же дня, позже. А что я сделать-то смогу? А, Раскольников? Что ты им можешь обещать в свою очередь? Миллионер будущий, Зевес, их судьбою располагающий!

Меня кошмары по ночам мучают… Такие странные… Вижу то, чего бы в жизни ни за что не испугался, а во сне так и столбенею. Вот как-то приснилось мне, будто лошадь секут. Вижу, что насмерть забивают, кричу, пытаюсь остановить, спасти ее. Не получается. Не успеваю. Я плачу, аж слезами захлебываюсь, целую ее, целую, да только все без толку… Господи, тяжело как!

Июля 16 дня. Вчера Мармеладов задал один, очень интересующий и меня, вопрос: «Что значит, когда уже некуда больше идти? Ибо надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти…» Как точно сказано! И я, кажется, знаю, куда мне нужно идти…

Июля 17 дня. Ни о чем не рассуждаю и совершенно не могу рассуждать. Всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у меня более ни свободы рассудка, ни воли. Все решено окончательно…

Сентябрь, 2. Долго не мог писать. Был в горячке, тяжело болел. Думал даже с собой покончить.

Ну вот… Я сделал это! Я убил ее, эту процентщицу. Да еще и Лизавету, сестрицу ее. Дернул черт ей раньше положенного домой явиться. Но я не хотел, Лизавету я случайно…

А старуху не жалко! Я право имею! Да и ладно бы кого, а то… Я только всем лучше сделал.

Сентябрь, 10. Что-то на меня нашло, и вдруг ночью принялся молиться… Видно, нужно смириться с тем, что я обычный человек, не лучше всех остальных… Старуха была только болезнь…я переступить поскорее хотел…я не человека убил, я принцип убил! Принцип-то я убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался…

Того же дня, позже. Нервы расстроены до предела…А вдруг меня найдут? Вычислят? Поймут, на лице прочитают содеянное? Сегодня произошел странный (или страшный?) случай. Меня искал один мещанин, спрашивал обо мне у дворника. Он назвал меня «убивцем»…

Кто этот вышедший из-под земли человек? Он видел все, это несомненно. Почему он только теперь выходит из-под полу? Да, господи, муха летала, она видела! Разве этак можно?

Еще позже. Что делать? Куда бежать, если вдруг..? Нет, тогда покончить с собой, покончить немедленно.

Сентябрь, 12. Завтра расскажу Соне все. Она у меня одна осталась. С матерью и сестрой разорвал. Мы теперь с ними по разные стороны… А с Соней… Мы вместе прокляты, вместе и пойдем!

Сентябрь, 15. Соня знает обо всем. В мыслях совсем по-другому думал открыть ей, но вышло так. Она, узнав обо всем, принялась целовать и обнимать меня. Господи, я расплакался, как мальчишка! Но мне стало легче, первый раз с того дня…

Сентябрь, 16. И все-таки я уверен: кто крепок духом и умом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, то у них и прав. Так доселе велось и так всегда будет! Только слепой не разглядит!

Все предо мной, как в тумане… Очень тревожит Свидригайлов… Пакостный какой человек!

Сентябрь, 22. Это я убил тогда старуху-чиновницу и сестру Лизавету топором, и ограбил. Так я и сказал, пришел в контору и сказал. Соня помогла… А Свидригайлов застрелился…

Следующий год, число не обозначено. Меня отправили на каторгу. Я здесь уже давно. Перечитал все, что писал раньше. Боже, какой же я был дурак! Опасный дурак… И только ведь сейчас начинаю понимать, что глубоко был болен душевно. Спасибо Сонечке, помогает мне спасти свою душу… если ее еще можно спасти. Зажегся желанием напечатать все эти записи, всю историю души моей. Может, это кому поможет. Посмотрим, что из этого выйдет…