Тэффи экзамен тест

• Главная
• Игры
• Викторины
• Познавательные викторины
• Викторины об известных людях
• Викторины о литературных деятелях
• Викторины о писателях
• Викторины о писателях разных стран
• Викторины о советских писателях
• Викторины о советских писателях на букву Т
• Викторины о Тэффи

Похожее творение
Господь с ангелами перед сессией решил посмотреть как студенты к ней готовятся.
Посмотрел пару ВУЗов студенты зубрят
— не сдадут, сказал Господь
Инспектирует третий, там дым коромыслом, полная гулянка…
— а эти сдадут!
— почему Боже???, удивились ангелы
— на МЕНЯ надеются!!!

Манечка, не совсем правильно подошла к решению проблемы)!

Ответить

А на выходе дипломированные «специалисты» категории «Не дай Бог!» (получается, ещё одна ссылочка…)

Ответить

Я слышала другую интерпретацию этого анекдота, когда у студента спросили, за сколько он сможет выучить китайский язык? Единственное, чем он поинтересовался: «А когда экзамен?». Манечке же, если уж так любить писать, нужно было лучше строчить «шпоры» — очень помогает структурировать, осознать и запомнить большой объём материала в авральном режиме, так что даже отпадает необходимость ими пользоваться на экзамене. Ну, что скажешь — «на Бога надейся, а сам не плошай»…)

Ответить

1- й. На
подготовку к экзамену по географии дали три дня.

2 – й. Два из них
Маничка потратила на примерку нового корсета с настоящей планшеткой.

1-й.  На третий
день вечером села заниматься.

Маничка
садится за стол, разворачивает карту, открывает книгу, пытается читать, смотрит
на карту, пыхтит, охает, в отчаянье бросает книгу.

Маничка: ничего
не знаю, ровно ничего! Ни рек, ни гор, ни городов, ни морей, ни заливов, ни
бухт, ни губ, ни перешейков – ровно ничего.

А их было много, и
каждая штука чем-нибудь славится.

Индийское море
славится…. (подглядывает в книгу) тайфуном, Вязьма – (опять смотрит в
книгу)… пряниками, Пампасы – лесами, Льяносы – что за льяносы такие?… степями,
 Венеция! (задумывается смотрин на в карту) находится в Италии (изображает
гондольера, напевает)

Близ мест, где
царствует Венеция златая,
Один, ночной гребец, гондолой управляя….. Венеция славится каналами!

 Китай (изображает
китаянку, пытается станцевать китайский танец)– уважением к предкам.

Все славилось! (садится
обратно за стол)

Хорошая славушка
дома сидит, а худая по свету бежит –(смотрит в книгу) и даже Пинские
болота славились… (обнимает себя за плечи, изображает, что замёрзла) ли-ли-ли
–хораа-а-а-адками!

Дааа… вызубрить
названия я,  может быть, и успела бы, но уж со славой ни за что не справиться.

– Господи,
дай выдержать экзамен по географии рабе твоей Марии!

(пишет на
полях карты)

1-й. (подглядывая)
И написала на полях карты:

Маничка: Господи,
дай!

2-й. Три раза.

Маничка: Господи,
дай! Господи, дай!

Вот напишу
двенадцать раз «Господи, дай», тогда выдержу экзамен. (пишет)

– Ага! Рада,
что до конца дописала. Нет, матушка! Хочешь выдержать экзамен, так напиши еще
двенадцать раз, а лучше и все двадцать.

1. Достала
тетрадку, так как на полях карты было места мало, и села писать. 2. Писала и
приговаривала:

Маничка: Воображаешь,
что двадцать раз напишешь, так и экзамен выдержишь? Нет, милая моя, напиши-ка
пятьдесят раз! Может быть, тогда что-нибудь и выйдет. Пятьдесят? Обрадовалась,
что скоро отделаешься! А? Сто раз, и ни слова меньше…

1-й.  Перо трещит
и кляксит.

2- й. Маничка
отказывается от ужина и чая.

1- й.  Ей некогда.

2- й.  Щеки у нее горят,

1-й. ее всю трясет
от спешной, лихорадочной работы.

2-й. В три часа
ночи,

1. исписав две
тетради и кляпспапир,

2.
она уснула над столом.

(музыка, танец
, перестановка, раскладывают билеты, надевают фартуки)

1-й.  У меня
каждую минуту сердце останавливается на полчаса! 

 Маня Куксина,
Ты какие билеты вызубрила? А? Вот замечай как следует: лодочкой – это пять
первых номеров, а трубочкой пять следующих, а с уголками…

Маничка: (сказала
гордо)

Стыдно так
мошенничать! Нужно учиться для себя, а не для отметок.

(Входит
учитель, равнодушно собрал все билеты и, аккуратно расправив, перетасовал их.
Тихий стон прошел по классу.)

Учитель. – Госпожа
Куксина! Пожалуйте сюда. (Маничка берёт билет) и Маничка. Климат
Германии.

Природа Америки.
Города Северной Америки»…

Учитель. Пожалуйста,
госпожа Куксина. Что вы знаете о климате Германии?

Маничка. Климат
Германии славится тем, что в нем нет большой разницы между климатом севера и
климатом юга, потому что Германия, чем южнее, тем севернее…

Учитель. (приподнял
очки и внимательно посмотрел Маничку). Так-с!  Вы ничего не знаете о
климате Германии, госпожа Куксина. Расскажите, что вы знаете о природе Америки?

Маничка. (опустила
голову и кротко ответила ) Америка славится…. Пампасами. (выждав минуту,
прибавила чуть слышно) А Пампасы -Льяносами.

Учитель (вздохнул
шумно, точно проснулся, и сказал с чувством)

 Садитесь,
госпожа Куксина!…  Следующий экзамен будет по истории.

Смотрите! Двух
переэкзаменовок вам не дадут, готовьтесь как следует, а то останетесь на второй
год! Срам какой!

***

 (Музыка
перестановка)

1.  Весь следующий
день Маничка была подавлена.

Маничка. (в руках
у неё обёртки от мороженого, хрипит) Хотела развлечься и купила у мороженщика
десять порций фисташкового,

2. (с большой
бутылкой лекарства в одной руке и с ложкой в другой, пытается заставить Маничку
выпить лекарство) а вечером уже не по своей воле приняла касторку.

1. Зато на другой
день – последний перед экзаменами – пролежала на диване, читая «Вторую жену»
Марлитта,

Маничка. (оправдываясь)
Ну, да!  Чтобы дать отдохнуть голове, переутомленной географией.

2. Вечером села за
Иловайского и робко написала десять раз подряд: «Господи, дай…»

Маничка. (Усмехнулась
горько и сказала) Десять раз! Очень Богу нужно десять раз! Вот написать бы
раз полтораста, другое дело было бы! (пишет)

1. (В образе
тётки, зевая и крестясь)В шесть часов утра тетка из соседней комнаты услышала,
как Маничка говорила сама с собой на два тона.

Маничка. Не могу
больше! Ух, не могу!

– Ага! Не
можешь! Тысячу шестьсот раз не можешь написать «Господи, дай», а экзамен
выдерживать – так это ты хочешь! Так это тебе подавай! За это пиши двести тысяч
раз! Нечего! Нечего!

Тётка.  Нельзя
так. Зубрить тоже в меру нужно. Переутомишься – ничего завтра ответить не
сообразишь, иди спать. (уходят)

( музыка,
танец , перестановка, раскладывают билеты, надевают фартуки)

1.  У меня
каждую минуту сердце останавливается на полчаса! 

Маничка. Господи,
дай!. Успеть бы только исписать ровно шестьсот раз, и я блестяще выдержу…

Учитель (садится
за стол)  Госпожа Куксина Мария!

Маничка. Нет, не
успела!

Учитель. Что вы
знаете о войнах Анны Иоанновны, госпожа Куксина, и об их последствиях?

Маничка. Жизнь
Анны Иоанновны была чревата… Анна Иоанновна чревата… Войны Анны Иоанновны были
чреваты…

 Последствия
у Анны Иоанновны были чреватые…

Учитель. Не
расскажете ли теперь, госпожа Куксина,  почему Орлеанская дева была
прозвана Орлеанской?

 Ну-с? 
Почему же ее прозвали Орлеанской?

Маничка (пыхтит,
закатывает глаза, крестится и, наконец, выдаёт)

 Потому что
она была девица.

Музыка,
перестановка.

Надежда Тэффи. Экзамен
На подготовку к экзамену по географии дали три дня. Два из них Маничка потратила на примерку нового корсета. На третий день вечером села заниматься.
Открыла книгу, развернула карту и поняла, что ничего не знает. Ни рек, ни гор, ни городов, ни морей, ни заливов, ни бухт, ни губ, ни перешейков – ровно ничего.
А их было много, и каждая штука чем-нибудь славилась.
Подзубрить названия Маничка еще, может быть, и успела бы, но уж со славой ни за что не справиться.
– Господи, дай выдержать экзамен по географии рабе твоей Марии!
И написала на полях карты: «Господи, дай! Господи, дай! Господи, дай!»
Три раза.
Потом загадала: напишу двенадцать раз «Господи, дай», тогда выдержу экзамен.
Написала двенадцать раз, но, уже дописывая последнее «Господи, дай», сама себя уличила:
– Ага! Рада, что дописала. Нет, матушка! Хочешь выдержать экзамен, так напиши еще двенадцать раз, а лучше и все двадцать.
Достала тетрадку, так как на полях карты было места мало, и села писать. Писала и приговаривала:
– Радуешься, что двадцать раз напишешь, так и экзамен выдержишь? Нет, милая моя, сто раз напиши-ка, и ни слова меньше…
Перо трещит и кляксит.
Маничка отказывается от ужина и чая. Ей некогда. Щеки у нее горят, её трясёт от спешной, лихорадочной работы.
В три часа ночи, исписав две тетради, она уснула над столом.
Тупая и сонная, вошла она в класс.
Вошел учитель, сел, равнодушно собрал все билеты и перетасовал их. Тихий стон прошел по классу. Заволновались и заколыхались, как рожь под ветром.
– Госпожа Куксина!
Маничка подошла, взяла билет и прочла. «Климат Германии»…
– Пожалуйста, госпожа Куксина. Что вы знаете о климате Германии?
– Климат Германии славится тем, что в нем нет большой разницы между климатом севера и климатом юга, потому что Германия, чем южнее, тем севернее…
Учитель приподнял одну бровь и внимательно посмотрел на Маничкин рот.
– Садитесь, госпожа Куксина.
Следующий экзамен был по истории. И весь следующий день Маничка была подавлена, ей хотелось развлечься. И она купила у мороженщика десять порций фисташкового, а вечером уже не по своей воле приняла касторку.
Зато на другой день – последний перед экзаменами – пролежала на диване, читая «Вторую жену» Марлитта, чтобы дать отдохнуть голове, просто переутомленной географией.
Вечером села за Иловайского и робко написала десять раз подряд: «Господи, дай…»
В шесть часов утра тетка из соседней комнаты услышала, как Маничка говорила сама с собой .
–Ага! Не можешь! Тысячу шестьсот раз не можешь написать «Господи, дай», а экзамен выдерживать – так это ты хочешь! Так это тебе подавай! За это пиши двести тысяч раз!
Испуганная тетка прогнала Маничку спать.
В классе старая картина.
Успеть бы только написать ровно шестьсот раз, иМаничка блестяще выдержит!
– Госпожа Куксина Мария!
Нет, не успела!
– Что вы знаете о войнах Анны Иоанновны, госпожа Куксина, и об их последствиях?
Что-то забрезжило в усталой Маничкиной голове:
– Жизнь Анны Иоанновны была чревата… Анна Иоанновна была чревата… Войны Анны Иоанновны были чреваты…
Маничка приостановилась, посмотрела на учиоеля таким взглядом, точно хотела сказать: «За что мучаешь животных?» и , вспомнив наконец то, что нужно, ответила:
– Последствия у Анны Иоанновны были чреватые…
Учитель забрал бороду в ладонь и прижал к носу.
– Не расскажете ли вы теперь, госпожа Куксина, почему Орлеанская дева была прозвана Орлеанской?
Маничка мысленно дала обет никогда не есть сладкого и не грубиянить. Посмотрела на икону и ответила твердо, глядя учителю прямо в глаза:
– Потому что она была девица.

Татьяна Петросян. Записка
Записка имела самый безобидный вид.
В ней по всем джентльменским законам должна была обнаружиться чернильная рожа и дружеское пояснение: «Сидоров – козёл».
Так что Сидоров, не заподозрив худого, мгновенно развернул послание… и остолбенел .В нём крупным красивым почерком было написано:«Сидоров, я тебя люблю».
В округлости почерка Сидорову почудилось издевательство. Кто же ему такое написал?
Прищурившись, он оглядел класс. Автор записки должен был непременно обнаружить себя. Но главные враги Сидорова не ухмылялись злорадно.
Зато Сидоров сразу заметил, что на него не мигая глядит Воробьева. Не просто так глядит, а со значением!
Сомнений не было: записку писала она. Но тогда выходит, что Воробьева его любит?!
И тут мысль Сидорова зашла в тупик и забилась беспомощно, как муха в стакане. ЧТО ЗНАЧИТ ЛЮБИТ???
«Будем рассуждать логически,— рассуждал Сидоров логически.— Что люблю я? Груши! Люблю — значит, всегда хочу съесть…»
В этот момент Воробьева снова обернулась и кровожадно облизнулась. Сидоров окоченел. Ему бросились в глаза ее давно не стриженные… ну да, настоящие когти! Почему-то вспомнилось, как в буфете Воробьева жадно догрызала костлявую куриную ногу…
«Нужно взять себя в руки, — взял себя в руки Сидоров. (Руки оказались грязными. Но Сидоров игнорировал мелочи.) — Я люблю не только груши, но и родителей. Однако не может быть и речи о том, чтобы их съесть. Мама печет сладкие пирожки. Папа часто носит меня на шее.»
Тут Воробьева снова обернулась, и Сидоров с тоской подумал, что придется ему теперь день-деньской печь для нее сладкие пирожки и носить ее в школу на шее, чтобы оправдать такую внезапную и безумную любовь
«Еще не все потеряно,— не сдавался Сидоров.— Я также люблю нашу собаку Бобика. Особенно когда дрессирую его или вывожу гулять…»
Тут Сидорову стало душно при одной мысли о том, что Воробьева может заставить его прыгать за каждым пирожком, а потом выведет на прогулку, крепко держа за поводок и не давая уклоняться ни вправо, ни влево…
«…Люблю кошку Мурку, особенно когда дуешь ей прямо в ухо…— в отчаянии соображал Сидоров,— нет, это не то… мух люблю ловить и сажать в стакан… но это уж слишком… люблю игрушки, которые можно сломать и посмотреть, что внутри…»
От последней мысли Сидорову стало нехорошо. Спасение было только в одном. Он торопливо вырвал листок из тетрадки, сжал решительно губы и твердым почерком вывел грозные слова: «Воробьева, я тебя тоже люблю». Пусть ей станет страшно.

Читаем каждый день! Читаем на ночь глядя!Надежды Тэффи «Экзамен»

На подготовку к
экзамену по географии дали три дня. Два из них Маничка потратила на примерку
нового корсета с настоящей планшеткой. На третий день вечером села заниматься.

Открыла книгу, развернула карту и – сразу поняла, что не знает ровно ничего. Ни
рек, ни гор, ни городов, ни морей, ни заливов, ни бухт, ни губ, ни перешейков –
ровно ничего.

А их было много, и каждая штука чем-нибудь славилась.

Индийское море славилось тайфуном, Вязьма – пряниками, Пампасы – лесами,
Льяносы – степями, Венеция – каналами, Китай – уважением к предкам.

Все славилось!

Хорошая славушка дома сидит, а худая по свету бежит – и даже Пинские болота
славились лихорадками.

Подзубрить названия Маничка еще, может быть, и успела бы, но уж со славой ни за
что не справиться.

– Господи, дай выдержать экзамен по географии рабе твоей Марии!

И написала на полях карты: «Господи, дай! Господи, дай! Господи,
дай!»

Три раза.

Потом загадала: напишу двенадцать раз «Господи, дай», тогда выдержу
экзамен.

Написала двенадцать раз, но, уже дописывая последнее слово, сама себя уличила:

– Ага! Рада, что до конца написала. Нет, матушка! Хочешь выдержать экзамен, так
напиши еще двенадцать раз, а лучше и все двадцать.

Достала тетрадку, так как на полях карты было места мало, и села писать. Писала
и приговаривала:

– Воображаешь, что двадцать раз напишешь, так и экзамен выдержишь? Нет, милая
моя, напиши-ка пятьдесят раз! Может быть, тогда что-нибудь и выйдет. Пятьдесят?
Обрадовалась, что скоро отделаешься! А? Сто раз, и ни слова меньше…

Перо трещит и кляксит.

Маничка отказывается от ужина и чая. Ей некогда. Щеки у нее горят, ее всю
трясет от спешной, лихорадочной работы.

В три часа ночи, исписав две тетради и клякспапир, она уснула над столом.

Тупая и сонная, она вошла в класс.

Все уже были в сборе и делились друг с другом своим волнением.

– У меня каждую минуту сердце останавливается на полчаса! – говорила первая
ученица, закатывая глаза.

На столе уже лежали билеты. Самый неопытный глаз мог мгновенно разделить их на
четыре сорта: билеты, согнутые трубочкой, лодочкой, уголками кверху и уголками
вниз.

Но темные личности с последних скамеек, состряпавшие эту хитрую штуку,
находили, что все еще мало, и вертелись около стола, поправляя билеты, чтобы
было повиднее.

– Маня Куксина! – закричали они. – Ты какие билеты вызубрила? А? Вот замечай
как следует: лодочкой – это пять первых номеров, а трубочкой пять следующих, а
с уголками…

Но Маничка не дослушала. С тоской подумала она, что вся эта ученая техника
создана не для нее, не вызубрившей ни одного билета, и сказала гордо:

– Стыдно так мошенничать! Нужно учиться для себя, а не для отметок.

Вошел учитель, сел, равнодушно собрал все билеты и, аккуратно расправив,
перетасовал их. Тихий стон прошел по классу. Заволновались и заколыхались, как
рожь под ветром.

– Госпожа Куксина! Пожалуйте сюда.

Маничка взяла билет и прочла. «Климат Германии. Природа Америки. Города
Северной Америки»…

– Пожалуйста, госпожа Куксина. Что вы знаете о климате Германии?

Маничка посмотрела на него таким взглядом, точно хотела сказать: «За что
мучаешь животных?» – и, задыхаясь, пролепетала:

– Климат Германии славится тем, что в нем нет большой разницы между климатом
севера и климатом юга, потому что Германия, чем южнее, тем севернее…

Учитель приподнял бровь и внимательно посмотрел на Маничкин рот.

– Так-с!

Подумал и прибавил:

– Вы ничего не знаете о климате Германии, госпожа Куксина. Расскажите, что вы
знаете о природе Америки?

Маничка, точно подавленная несправедливым отношением учителя к ее познаниям,
опустила голову и кротко ответила:

– Америка славится пампасами.

Учитель молчал, и Маничка, выждав минуту, прибавила чуть слышно:

– А пампасы льяносами.

Учитель вздохнул шумно, точно проснулся, и сказал с чувством:

– Садитесь, госпожа Куксина.

Следующий экзамен был по истории.

Классная дама предупредила строго:

– Смотрите, Куксина! Двух переэкзаменовок вам не дадут. Готовьтесь как следует
по истории, а то останетесь на второй год! Срам какой!

Весь следующий день Маничка была подавлена. Хотела развлечься и купила у мороженщика
десять порций фисташкового, а вечером уже не по своей воле приняла касторку.

Зато на другой день – последний перед экзаменами – пролежала на диване, читая
«Вторую жену» Марлитта, чтобы дать отдохнуть голове, переутомленной
географией.

Вечером села за Иловайского и робко написала десять раз подряд: «Господи,
дай…»

Усмехнулась горько и сказала:

– Десять раз! Очень Богу нужно десять раз! Вот написать бы раз полтораста,
другое дело было бы!

В шесть часов утра тетка из соседней комнаты услышала, как Маничка говорила
сама с собой на два тона. Один тон стонал:

– Не могу больше! Ух, не могу!

Другой ехидничал:

– Ага! Не можешь! Тысячу шестьсот раз не можешь написать «Господи,
дай», а экзамен выдерживать – так это ты хочешь! Так это тебе подавай! За
это пиши двести тысяч раз! Нечего! Нечего!

Испуганная тетка прогнала Маничку спать.

– Нельзя так. Зубрить тоже в меру нужно. Переутомишься – ничего завтра ответить
не сообразишь.

В классе старая картина.

Испуганный шепот и волнение, и сердце первой ученицы, останавливающееся каждую
минуту на три часа, и билеты, гуляющие по столу на четырех ножках, и равнодушно
перетасовывающий их учитель.

Маничка сидит и, ожидая своей участи, пишет на обложке старой тетради:
«Господи, дай».

Успеть бы только исписать ровно шестьсот раз, и она блестяще выдержит!

– Госпожа Куксина Мария!

Нет, не успела!

Учитель злится, ехидничает, спрашивает всех не по билетам, а вразбивку.

– Что вы знаете о войнах Анны Иоанновны, госпожа Куксина, и об их последствиях?

Что-то забрезжило в усталой Маничкиной голове:

– Жизнь Анны Иоанновны была чревата… Анна Иоанновны чревата… Войны Анны
Иоанновны были чреваты…

Она приостановилась, задохнувшись, и сказала еще, точно вспомнив наконец то,
что нужно:

– Последствия у Анны Иоанновны были чреватые…

И замолчала.

Учитель забрал бороду в ладонь и прижал к носу.

Маничка всей душой следила за этой операцией, и глаза ее говорили: «За что
мучаешь животных?»

– Не расскажите ли теперь, госпожа Куксина, – вкрадчиво спросил учитель, –
почему Орлеанская дева была прозвана Орлеанской?

Маничка чувствовала, что это последний вопрос, влекущий огромные, самые
«чреватые последствия». Правильный ответ нес с собой: велосипед,
обещанный теткой за переход в следующий класс, и вечную дружбу с Лизой Бекиной,
с которой, провалившись, придется разлучиться. Лиза уже выдержала и перейдет
благополучно.

– Ну-с? – торопил учитель, сгоравший, по-видимому, от любопытства услышать
Маничкин ответ. – Почему же ее прозвали Орлеанской?

Маничка мысленно дала обет никогда не есть сладкого и не грубиянить. Посмотрела
на икону, откашлялась и ответила твердо, глядя учителю прямо в глаза:

– Потому что была девица.

Электронная книга

Экзамен

• Описание
• Обсуждения
• Цитаты
• Рецензии
• Коллекции

Произведение Экзамен полностью

• Похожее

• Рекомендации

• Ваши комменты

• Еще от автора